– Никого я не искал. Дайте пройти.
– Пройдем, пройдем. Обязательно пройдем. Вон до той машины, которая как раз нас и поджидает.
– Кого «нас»? Что вы ко мне привязались?
– Кого? Меня, капитана КГБ Савельева, и вас, студента Графова Виктора Ивановича.
– Почему?
Виктор инстинктивно дернулся в сторону, но тот уже держал его чуть повыше локтя, и хватка у него была железная.
«Господи, только не это! – почти молился неверующий в бога Виктор. – За что? Почему? Как они тут оказались? Следили за ним. Но что он такого сделал?»
До знаменитого, легендарного, страшного здания на Лубянке ехали молча. В полуобморочном состоянии Виктор поднимался вслед за капитаном на этаж – не понял, какой, шел по длинному коридору, глядя в пол на исчезающую под ногами ковровую дорожку. Наконец его сопровождающий открыл кабинет и спросил: «Можно, товарищ майор?» Кивнул Виктору – проходи. Майор был седовласым, с умным породистым лицом, прямо как из кино про чекистов. Смотрел доброжелательно, нестрого. Виктор почему-то сразу успокоился. Такой разберется, что он ни в чем, ну, ни в чем не виноват.
– Садись, студент. Давай побеседуем по душам.
Виктор с готовностью кивнул. Скорее бы узнать, почему его все-таки сюда привезли. Но майор, не задав ни одного вопроса, предложил:
– Рассказывай, как живется советскому студенту. Слышал, ты один из лучших в институте. Талантливый художник и общественник… Вот на таких мы и надеемся. – Подбодрил: – Ну, начинай.
Но Виктор словно оцепенел, не знал, о чем рассказывать, куда клонит майор и что именно хочет услышать.
– Вы, товарищ майор, может, спросите, что вас интересует. Я как-то растерялся.
Майор спрашивал, но, похоже, не вникал в ответы. Да и вопросы-то были пустяковые: с кем дружишь, часто ли ходишь в музеи, есть ли девушка, как вечера проводите… При этом перебирал на столе бумажки, отвлекался на телефонные звонки, и Виктор замолкал на полуслове. Постепенно успокоился, расслабился. И лишь когда майор поинтересовался, какие в ходу у молодежи нынче анекдоты, немного насторожился.
– Да я, в общем, не охотник до анекдотов. Плохо запоминаются. Так, услышишь иногда что-нибудь смешное, расскажешь, посмеемся…
– Ну, не скромничай, студент, не скромничай. Говорят, у тебя талант. Как ты про Абрамчиков-то! А про Политбюро, а? Которое целиком продается? Смешно, ей-богу смешно.
И вдруг действительно засмеялся дробным, каким-то немужским смехом, и Виктор чуть было не поддержал его, не оттого, что смешно, а в угоду, как бы за компанию, но, посмотрев на майора, вдруг поразился резкой перемене: на него глядели ледяные, пронизывающие глаза. Виктор похолодел.