Горячий мясной бульон хлестал вниз через вентиляционную решетку. На поверхности его плавали глазки жира и оторванные взрывом куски мяса.
Стены покрыла черная копоть.
И только огненная голограмма часов висела в воздухе, как надпись «мене, текел, фарес, упарсин» на стене древнего владыки.
* * *
Белоперый_парящий_в_ночном_безмолвии и Радость_тьмы заскочили в Восточную казарму почти одновременно. Белоперый – в караулку, откуда уже выбегала дежурная пятерка, а Радость_Тьмы караулку проскочил и нырнул в следующую дверь.
Дежурные были в силовой броне и с вооружением, но против тяжелой импульсной пушки с вращающимися стволами это не помогало. Дуло, охваченное брюшными жгутами, задергалось, выплевывая горячие комки солнца, и пять десантников зажарились в своей броне.
Если будет время, их можно было бы выковырять оттуда и попробовать их мясо, только сначала лучше бы проверить документы и посмотреть, кто из них старше чином. Это было бы большой глупостью жрать мясо майора, если рядом лежит полковник.
Белоперый_парящий_в_ночном_безмолвии улыбался. Он и Радость_Тьмы оба были женихами А_реты, и по старым обычаям барров они должны были сойтись в поединке, из которого только один выходил живым.
Поединки такого рода иногда нарочно проигрывали, потому что считалось, что тот, кто выиграет поединок, станет мужем невесты в этой жизни, а тот, кто проиграет, станет ее мужем в вечности.
Сегодня тоже был род поединка, и Белоперый_парящий_в_ночном_безмолвии не мог понять, чем он кончится. Было похоже, что в вечности у А_реты будут двое мужей.
За стеной раздались выстрелы и крики: это Радость_Тьмы расстреливал разбуженных тревогой, только еще сыплющихся с коек десантников.
Белоперый_парящий_в_ночном_безмолвии сомневался, что у кого-то из этих, разбуженных собственной смертью, достанет силы и реакции противостоять оружию в жгутах барра. Может быть, только у Эйрика ван Эрлика. Но зато, Эйрик был и не совсем человек.
Он был учтив, и воспитан, как барр, только без крыльев. Белоперый даже хотел вызвать его на поединок из-за А_реты, но потом передумал, потому что все-таки не стоило оказывать такую честь существу без крыльев.
В диспетчерской за дисплеями сидел щуплый человечек, невысокий, как все люди, не больше двух метров ростом, и в панике лапал кобуру.
Белоперый_парящий_в_ночном_безмолвии не стал стрелять по нему из импульсной пушки, потому что она разнесла бы дисплеи, а просто взмахнул крылом. Режущие кромки когтей сомкнулись в стальную полосу, край которой мог быть или гладкий, или зубчатый, по желанию воина, – и голова диспетчера покатилась по полу со смешно выпученными глазами. Из наушника на голове доносились квакающие звуки, и барр решил, что этот момент стоит запомнить для смертной песни – человек был уже мертв, а его наушник еще крякал.