Белоперый_парящий_в_ночном_безмолвии шагнул к дисплею и увидел, что дела обстоят прекрасно.
Под южным пологим склоном горы войска разворачивались в цепь. Черные, похожие на жуков танки с круглыми спинками и тускло мерцающей противорадиационной броней выползали из подземных укрытий, над мостом, стягивающим пропасть между горой и плато, кружила «летающая крепость», и десантники, прыгучие, как зайцы, в силовой броне, огромными трехметровыми прыжками неслись по склону.
В самом губернаторском комплексе из Южной и Северной Казарм тоже выбегали солдаты: по тридцать шесть на казарму. К сожалению, многие из них были не в силовой броне, а в обычной бронеткани, и танков у них не было.
Вообще это было очень хорошо, что в комплексе было много людей. Если людей много, другие люди вряд ли поджарят комплекс с орбиты. Белоперому-парящему_в_ночном_безмолвии вовсе не хотелось предстать на суд предков поджаренным с орбиты.
Ведь предки спросят: видел ли ты противника, когда был убит? И барр, который даже не видел противника, его убившего, будет после смерти сидеть на скамеечке у входа во Дворец Битв, и мыть в лоханке перья туда входящим.
Именно ужас Смерти_с_Орбиты в свое время побудил Барру капитулировать, потому что все были бы очень рады умереть лицом к лицу с человеком или танком, но никто не хотел умирать для того, чтобы после смерти мыть в лоханке чужие перья. Все хотели, чтобы после смерти перья мыли им.
Радость_Тьмы выбежал из казармы, и Белоперый_парящий_в_ночном_безмолвии видел его на тактическом экране как красную прыгающую точку, к которой со всех сторон сбегались точки зеленые.
Самые умные зеленые точки забивались куда-то в кусты или за стены, а самые глупые бежали к красной и сразу же становились из зеленых желтыми.
Белоперый_парящий видел, что на схеме он тоже обозначен красной точкой, и что к нему тоже спешат зеленые. Было даже удивительно, почему командиры еще не сообразили, что противник тоже видит тактическую картину, и не попытались блокировать канал.
– Седьмой, седьмой, я пятый! – донеслось до Белоперого из наушника на оторванной голове, – седьмой, вы живы? Прием, прием.
Белоперый_парящий_в_ночном_безмолвии вздохнул. Это было бы прекрасно, если б две красные точки дрались против нескольких сотен зеленых, и еще против тяжелых флайеров и танков, обозначенных не точками, а квадратиками и кругами. Но, к сожалению, предки спросят не только: «скольких ты убил?», а они спросят: «убил ли ты столько, сколько можно было убить в этом деле?»
Когти барра разомкнулись, – на крыле, вместо сплошной режущей кромки, теперь сидели сто восемьдесят мелких коготков. Коготки с немыслимой скоростью забегали по клавиатуре, скользя по директориям и вводя команды.