– А почему люди стали пересаживать цветы?
– Потому что они слуги губернатора.
– А что значит – губернатор?
– Это значит, что любой человек на планете должен его слушаться.
– А кого слушается губернатор?
– Генерала сектора.
– А генерал сектора?
– Императора. Император выше всех людей, Денес.
– А генерал сектора сильнее губернатора, да?
– Да.
– Значит, – спросил Денес, – если генералу сектора надо поменять цвет орхидей, ему не надо отдавать приказаний слугам, так?
– Нет, – сказал Чеслав, и стряхнул с брюк раздавленный стебелек травы, – ни один человек не может вот так вот, силой мысли взять и изменить цвет орхидеи.
– А император может?
– Нет. Император такой же человек, как другие.
– Но ты сам сказал, что император выше всех людей. Как можно быть выше и таким же?
– Я имел в виду, что все приказания императора должны исполняться.
– Но почему они должны исполняться, если он такой же человек, как и все другие?
Молодой стажер Службы Опеки улыбнулся.
– Потому что люди несовершенны, Денес. Есть люди, которые лгут, крадут и убивают. И надо, чтобы кто-то говорил, что людям можно делать, а что нельзя. Чтобы кто-то устанавливал нормы добра и зла.
Денес задумался.
– Я не понимаю, – сказал Денес, – ты сказал, что люди несовершенны и что император как все люди. Как же можно, чтобы нормы добра и зла определял кто-то несовершенный? А вдруг он определит их неправильно?
– Знаешь, Денес, лучше прекратить этот разговор. Он слишком сильно смахивает на государственную измену.
Голос ребенка был все так же тих и спокоен.
– Что значит государственная измена?
– Обсуждение вещей, которых не должно обсуждать!
– Но, Чеслав, ведь мы как раз и обсуждаем самую важную вещь об императоре! Если ее нельзя обсуждать – разве это не является доказательством как раз того, о чем я говорил: что несовершенный император неправильно определил то, что можно, и то, что нельзя.
– Слушай, Денес, тебе восемь лет. У тебя были странные воспитатели – но неужели они никогда не говорили тебе: «Нельзя». Или «Это чужое».
– Нет, – сказал Денес, – у нас нет чужого.
Стажер открыл рот и закрыл его. У харитов не было чужого. У них было только свое и ничье. И собственности у них не было. «Они сделали людей своей собственностью!» – объяснил генерал Чебира, когда начал читать курс.
– Ну хорошо. Ну, а вот если бы Они – не хотели, чтобы ты, скажем, купался у водопада, а ты бы все равно выкупался – такое было?
Однажды ночью Чеслав на спор с приятелями отправился прыгать с плотины. Фокус был в том, чтобы предолеть три возведенных вокруг объекта рубежа безопасности, обмануть видеошары, а потом спрыгнуть в реку с высоты в триста метров. Выигрывал тот, кто использовал меньше всех антигравитационных патронов. Переполох был тогда жуткий. СО искала диверсантов месяц.