Губернатор видимо колебался – глаза его перебегали со смуглого лица ван Эрлика на замерший в углу пушистый силуэт, и обратно. Всеобщее отвращение к чудовищам было слишком сильно.
– И не советую долго думать, – жестко сказал Эйрик, – как ты сам заметил, «Эдем» способен разнести целую планету.
– Минуточку, друг мой Эйрик, – голос губернатора неожиданно посуровел.
– Да?
– Я уже сказал, – промурлыкал губернатор, – что располагаю хорошими – очень хорошими источниками информации, – и они касаются не только угона «Эдема». Скажи, коммодор – какие у тебя дела с полковником Трастамарой?
– Никаких. Говорят, у него ко мне дело. На двести миллионов.
Губернатор сокрушенно покачал головой.
– Вот именно, – сказал он, – два на десять в восьмой эргталеров. Награда за твою голову. И еще – страшный скандал с «Эдемом». Все-таки угнали не флайер со стоянки. А дредоут в девятьсот тысяч тонн массы покоя. Раскрыть такое преступление – это даже нельзя оценить в деньгах. Это власть. Это – удача. Это, как минимум – должность руководителя Службы Опеки. Такими возможностями не швыряются. Так почему же генная карта твоего спутника, которую сняли в тюрьме, с вероятностью до девяноста семи процентов свидетельствует о том, что он – сын Трастамары?
Ван Эрлик медленно повернул голову. Вот оно как. Что ж, он мог бы сам сообразить, почему полковник Трастамара отпустил с ним такого странного сопровождающего – мальчишку шестнадцати лет, жизненный опыт которого был ограничен лекциями в Высшей Школе Опеки.
Когда дело касалось наследника императора, Станис Трастамара не мог никому верить.
Молодой стажер вскинул голову и сделал шаг вперед. Его ломкий голос внезапно приобрел твердость брони. Подбородок был воинственно задран вперед.
– Что ж, губернатор, – сказал Чеслав Ли Анастас Трастамара, потомственный генерал и отличник Высшей Школы Опеки, – если вам стало известно, что коммодор ван Эрлик отныне является секретным и доверенным агентом Оперативного штаба, то вы тем более должны способствовать успеху нашей миссии, в чем бы она ни заключалась…
– Боюсь, что вы неправильно оцениваете ситуацию, – покачал головой губернатор, – я вел с коммодором ван Эрликом некоторые разговоры, весьма уместные между губернатором и пиратом, но совершенно неуместные при общении с агентом секретной службы. К тому же сын Трастамары вряд ли будет держать язык за зубами.
Чеслав прыгнул.
Он казался хрупким подростком, с ломким голосом и тонкой талией. Когда Чеславу было тринадцать, он поступил в Высшую Школу и в первый же день был бит Вано. Вано был родом с Дарассы, где гравитация составляла 1,8 стандартной, был чемпионом курса по боям без правил и старше Чеслава на три года. Чеслав поднялся, вытер кровавые сопли и бросился на Вано снова. И снова был бит.