Старик зашелся в лающем клекоте, долженствующем изображать смех. Рекифес брезгливо отступил на пару шагов, сделав вид, будто он не имеет к происходящему не малейшего касательства. Туранец отчего-то еле слышно фыркнул, и Конан понял – он опять ляпнул некую глупость. Да что за невезучий день такой выдался!
– Юноша, я, к сожалению, не имел чести родиться в семействе ит'Каранг, – ядовито проскрипел шемит. – Я всего лишь недостойный слуга этого почтенного дома, и с детских лет прозываюсь Мульмаром бар-Зейяром. Достойный Барч ит'Каранг – он, – для пущей убедительности Мульмар вежливо показал на сумрачного «телохранителя».
«Я пропал, – спокойно и даже несколько рассеянно подумал киммериец. – Ит'Каранг сейчас нарежет из моей шкуры ремешков для новой плетки, а то, что уцелеет, Рекифес с величайшем удовольствием прикажет отправить в Алронг годков так на десять. Или на двадцать. Шетаси был прав: зачем я только встрял, куда не просили?»
Должно быть, выражение лица начинающего человекоохранителя сделалось чрезвычайно скорбным и преисполненным сознанием неисправимости сотворенного. Бар-Зейяр сочувственно зацокал языком и затряс головой, явно намереваясь разразиться новой речью, ит'Каранг равнодушно созерцал стражников Управы, державшихся теперь на почтительном отдалении, Рекифес напряженно обдумывал способ отвести собирающуюся над двором грозу.
Именно в этот момент, не раньше и не позже, словно заранее все рассчитав и выбрав наиболее подходящий миг, где-то в начале улицы возник ровный, ритмичный перестук, приблизился, став почти оглушающим, и, разметав сборище у ворот, во двор влетело новое действующее лицо.
* * *
Вернее, целых два лица. Золотистый конь, в коем даже неискушенный знаток лошадей за лигу признал бы чистокровного саглави, а также уверенно восседавшая на его спине девица, весело прокричавшая:
– Добрый день, месьор Рекифес! Эй, Конан, он уже почти не хромает! Знаешь, мы доехали почти до Старой Башни, и Феникс все время норовил свернуть к Конному Полю!..
Скакун заржал и сделал нерешительную попытку встать на дыбы, ловко пресеченную наездницей.
– Кх-кхо это? – просипел достопочтенный бар-Зейяр с таким видом, будто намеревался вот-вот хлопнуться в обморок. Невозмутимый туранец уставился на свою утраченную и внезапно объявившуюся четвероногую собственность так, будто впервые в жизни увидел лошадь и сообразил, для чего она предназначена. Рекифес с нескрываемым облегчением перевел дух и исподтишка погрозил младшему подчиненному кулаком – мол, до чего людей довел!
– Деянира, – маловразумительно растолковал Конан, удивляясь, как ему сразу не пришло в голову простейшее соображение: девушка вместе с Фениксом отправились прогуляться. Всего-навсего. – Деянира Эйтола, моя знакомая. Она присматривает за конем, пока он находится в Управе.