– Это не твое дело.
– Как посмотреть. Я твой муж, если ты забыла.
– Мой муж мертв. А тебя я вижу в первый раз. Раньше ты был другим. Я никогда не поступила бы с тобой так.
– Ты делала вещи и похуже.
Марина подошла вплотную к Егору и заглянула в его глаза:
– За что ты так со мной, а?
Его руки легли ей на плечи. Коваль так хорошо помнила этот жест, это тепло.
– Не дергайся, пожалуйста. Я же просил меня выслушать, а ты опять орешь и не хочешь потерпеть хоть секунду. У меня не было выбора, детка, я должен был исчезнуть, изменить внешность, чтобы не пострадала ты.
– Очень интересно!
– Возможно, тебе станет еще интереснее, если ты дослушаешь меня до конца, не перебивая, как ты любишь. Иди ко мне. – Он потянул Марину к себе и усадил на руки, обняв и прижав к груди: – Я так давно не держал тебя на руках, девочка моя, – прошептал он ей на ухо.
– Ближе к делу! – вырвалась Коваль, понимая, что сейчас Егор любыми способами постарается сбить ее с решительного настроя.
– Детка, менты докопались до того, кто убил Строгача и Азамата. – Это было сказано так буднично, словно он время сообщал.
– И ты при чем?
– Я взял это на себя.
– Что?! Зачем?!
Как могли менты узнать, что произошло в тот злополучный день в доме Строгача, когда они с Азаматом пытались изнасиловать Коваль, когда Серега своими руками изуродовал лицо ее подруги, когда застрелил Макса? Об этом знали только Марина с Хохлом да отчасти Ветка, и то не все, потому что потеряла сознание и не видела, как они вдвоем перестреляли всю строгачевскую и азаматовскую охрану, слишком опрометчиво расслабившуюся в сауне.
– Откуда они узнали?
– Детка, ты забываешь, что вокруг тебя люди, не всегда хорошо относящиеся к тебе. Ты не задумывалась, кто же все-таки убил Шерхана и Печатника в твоих заведениях?[2] – Егор осторожно погладил жену по волосам, убирая их с лица. – Помнишь ресторатора, который регулярно не платил тебе денег? Так это его рук дело.
– Гарика?!
– Ну, не знаю уж – Гарика или как там его.
– Откуда ты узнал?
– Гордеенко сказал. В обмен на свободу твой "поклонник" сдал тебя ментам.
– Не пойму – этот баран орал, что влюблен в меня, и вдруг…
– Детка, за деньги и свободу он готов был бы любить даже твоего Хохла, – усмехнулся Малыш. Его иногда поражала наивность жены – такая жестокая и бескомпромиссная в делах, в жизни она порой выглядела сущим ребенком, доверчивым и плохо разбирающимся в людях.
– Значит, не зря я его завалила! – раздув ноздри, заявила Коваль.
– Ты?! – поразился Егор. – Опять?!
– Этот козел травил меня по телефону, звонил и говорил со мной твоим голосом, а потом пробрался в нашу спальню. Там я его и заколола. Проехали, давай дальше!