Девушка перестала всхлипывать, глядя на старуху, приоткрыв полноватые губы, отчего они походили на треснувшую перезревшую вишню. Так, непонятно и странно, в них в деревне никто не говорил. Речь о том, чтобы отобрать ее молодость, старуха больше не вела, и девушка рискнула спросить о единственном, что понаслышке ей было уже знакомо:
– Значит, йотуны и в самом деле жили когда – то? Я-то думала, что это сказка, ну, из тех, что рассказывают вечерами.
Старая Хана, казалось, не слышала, уйдя в воспоминания о событиях, которые помнить не могла, слишком короток для того человеческий век, да и век человечества не сравнится с той неоглядной далью, куда тянулись нити памяти.
– Йотуны? Это ведь мудрецы, так? – допытывалась девушка. Ей показалось забавным, что люди могут родиться не от отца и матери, а возникнуть из искры, вроде тех, что вспыхивают в камине, если дрова сосновые и пропитаны смолой.
Нет, – покачала головой Хана, – вначале не были йотуны никакими мудрецами. Скорее наоборот. Жадные до всего нового, они ринулись осваивать новое пространство, сыпя наивными вопросами и расшибая лоб от отсутствия ответов. Они ведь были первыми и постигали основы мирозданья лишь собственным опытом. Так бабочка, сколько раз не обжигай крылышки, все равно летит на горящую свечу, привлеченная чудом тепла и огня. Йотуны мало походили на тот образ, который им потом придумали люди. Скорее, они были похожи на морскую пену, существующую до первого морского прилива. Они кидались ко всему новому, чтобы тут же исчезнуть, порождая своих двойников.
А вселенная терпеливо сносила каверзы и капризы своих детей, уступая им все новые и новые пространства, пока однажды не обнаружилось, что вселенная, вся, от края до края, переполнена любопытными и вечно спешащими к новым открытиям йотунами.
Девушка выпятила нижнюю губу: йотуны представились ей мириадой светлячков вдоль лесной тропинки. Те тоже так и норовили попасться на глаза зеленой звездочкой, как ни старайся, за вечер подавишь не один десяток.
– Жалко их, – вздохнула девушка, сама не понимая, кого жалеет: йотунов, которых никогда не видела, или тех светлячков, которых детьми они с ребятишками собирали пригоршнями, отдирая цепляющиеся за травинку лапки от ненадежно спасительной травинки.
– Да, жалко, – эхом отозвалась Старая Хана. Она не стала рассказывать, как йотуны, привлеченные необычным видением, мириадой кинулись к взорвавшейся звезде – и сотнями гибли, очарованные ярким блеском гибели того, что казалось вечным. После того йотуны задумались. Оказалось, их бытие тоже вовсе не бесконечно, как казалось. Оказалось, что за краткой вспышкой звезды, вечной по сравнению с кратким мигом сияния, приходит небытие.