– Смотрите! Пожар!
Хёнир, помогая Локи, взлетел первым. Протянул Локи руку. Но приятель уже сам, подтянувшись, перевалился через край и, встав с четверенек, вглядывался в красное свечение, охватившее полнеба.
Ярко алое у кромки горы, расходясь волнами и поднимаясь, свечение становилось гуще и плотнее там, где переходило в черную синь неба. Время от времени всполохи колебались от фиолетового до бледно-розового.
– Пожар… – зачарованно прошептал Хёнир: ничего величественней и прекраснее его грубая душа не видела, не знала.
– Чему гореть-то? – Один оценивающе пригляделся, велик ли крюк в обход пожарища. Непонятное явление могло встать на пути его планов. Сияние, померцав, вдруг рассыпалось каскадом искр, словно кто-то повернул к очагу граненый рубин.
– Вот оно, сокровище Ангвари! – торжествующе ткнул пальцем Локи, подаваясь к краю обрыва. Крохкая порода обломилась и Локи, не удержав равновесия, покатился по склону горы, обдирая ребpa и отчаянно чертыхаясь. Асы полезли следом: теперь, когда цель была так близка, можно передохнуть.
– Добро пожаловать! – встретил гостей хриплый голос, когда асы доползли до подножия.
Не успели Один и барахтающийся в груде тел Хёнир опомниться, как какие-то темные тени скрутили их по рукам и ногам и поволокли.
– Это уже приедается! – процедил Один, пробуя веревки на прочность. Он висел поперек седла вниз головой, а в спину упиралось чье-то жирное брюхо.
Тот, кому достался Хёнир, спешился и шел чуть впереди, таща за повод оседающую от тяжести здоровяка аса на задние ноги лошадь.
Локи, пройдоха – Один чуть шею не свернул, выглядывая приятеля, – устроился лучше всех: хоть и связанный, он восседал в седле, колыхаясь, будто свеча. За его спиной, придерживая аса, темнела фигура, судя по всему, юноши или подростка.
Наконец они, поплутав среди гор, выехали на равнину. Стало теплее. Один взмок, проклиная взятый в пещере великанш тулупчик: он сам себе казался сваренным заживо. Волосы прилипли ко лбу, а по спине щекотали струйки пота. Воздух, хрустящий морозом в горах, сгустился. От земли поднимались испарения обработанной под сев пашни. И Один возблагодарил предков, что, по крайней мере, они попали всего-навсего к чересчур подозрительным крестьянам.
Подворье, обнесенное частоколом из вогнанных в землю и заостренных кольев обхватом в два туловища, на обиталище мирных селян не походило. Как и мрачные тени, то и дело заслоняющие шугавший искрами костер посреди двора. Когда тень становилась к огню боком, Один успевал рассмотреть лица похитителей, благостью не светившиеся. В другое время и при других обстоятельствах ас не прочь был бы сразиться с этими парнями в боевом поединке. Лица дышали здоровой злостью и презрением ко всем и всему.