– Вы, разумеется, правы, сэр. Ни в одном из этих писем не чувствуется, что человек действительно знает, о чем он пишет. Одни брошенные вслепую обвинения. Там нет попыток шантажа и, судя по всему, дело не в религиозной мании – такое тоже случается. Ничего, кроме секса и слепой ненависти! А это может оказаться неплохим дополнительным ориентиром при поисках преступника!
Симмингтон встал. Он был сухим, отнюдь не сентиментальным человеком, но сейчас губы у него дрожали:
– Надеюсь, что вы быстро найдете чудовище, которое пишет эти письма. Оно ведь убило мою жену так же верно, как если бы ударило ее ножом, – он помолчал. – Хотел бы я знать, что сейчас чувствует этот человек?
Симмингтон вышел, не дожидаясь ответа на свой вопрос.
– Что действительно может чувствовать эта особа, доктор? – спросил я. Мне казалось, что именно он мог бы знать ответ
– Трудно сказать. Может быть, угрызения совести, а может, радость от своей власти над людьми. Вполне возможно, что смерть миссис Симмингтон только усилила ее манию.
– Будем надеяться, что нет, – сказал я, чувствуя холодок, пробежавший у меня по спине, – потому что иначе…
Я замялся, и Нэш докончил фразу вместо меня:
– Попытается снова? Для нас это был бы наилучший вариант, мистер Бертон. Знаете, повадился кувшин по воду ходить…
– Но ведь было бы сумасшествием продолжать писать эти письма, воскликнул я.
– Будет продолжать, – заверил нас Грейвс. – Все они так. Понимаете, это как наркотик, – невозможно остановиться.
Я с ужасом покачал головой и спросил, нужен ли я еще им. Мне хотелось на свежий воздух – здесь, в комнате, атмосфера была прямо-таки пропитана злом.
– Вы нам уже не нужны, мистер Бертон, – сказал Нэш. – Держите только глаза открытыми пошире и помогайте ним, чем можете: в первую очередь вбивайте в голову всем знакомым, чтобы они отдавали нам каждую анонимку. Я кивнул.
– По-моему, эту гнусность получили еще многие в городе, – заметил я.
– Ничего удивительного, – сказал Грейвс и, немного наклонив к плечу голову, спросил:
– А вы не знаете никого, кто совершенно точно не получал таких писем?
– Вот так вопрос! Я, знаете, еще не удостоился чести быть доверенным лицом всего здешнего общества
– Нет, нет, мистер Бертон, я этого и не думал. Я хотел лишь спросить, не знакомы ли вы с кем-нибудь, о ком вы точно знаете, что он не получал этих анонимок?
– Ну, собственно говоря, – неуверенно проговорил я, – знаком.
И я повторил им свой разговор с Эмили Бартон. Грейвс выслушал меня с каменным лицом.
– Хорошо, это может нам пригодиться. Это я себе отмечу.