– Что случилось? – спросил я.
Джоан открыла рот, снова закрыла его, вздохнула, бросилась в кресло и уставилась на стенку перед собой Наконец она сказала:
– Я сегодня прожила кошмарный день.
– Что стряслось?
– Я занималась.
Ну, невероятными вещами. Это было ужасно…
– Но что…
– Я пошла на прогулку, на обычную прогулку – через холм к вересковому полю. Это добрых пару миль… У меня уже ноги отниматься начали. Ну, я спустилась в долину, там стоит какой-то дом – богом забытая развалина. Хотелось пить, и я решила спросить – нет ли у них молока или чего-нибудь в этом роде. Я вошла во двор – а тут отворяется дверь и на пороге появляется Оуэн.
– Вот как?
– Он думал, что это идет медсестра из амбулатории. Там рожала хозяйка. Оуэн ожидал сестру и велел ей привести с собой еще одного врача. Эти… эти роды были очень тяжелыми.
И он сказал мне: «Пойдемте, поможете – все-таки будет легче, чем одному». Я сказала, что из этого ничего не выйдет, а он спросил, что я этим хочу сказать. Ну, я ответила, что никогда ничего подобного не делала, что не имею об этом ни малейшего понятия… Тут он ужасно грубо накинулся на меня, сказал: «Вы женщина или нет? Что же вы – не можете помочь другой женщине?» Кричал на меня, что я, дескать, говорила, как меня занимает медицина и как я хотела бы стать медсестрой. «Это все слова, а дела где же?! Может, вы и шутите, но вот это серьезно, и вы будете вести себя как человек, а не как глупая гусыня!» Джерри, я делала все, что только могла1 Я держала инструменты и кипятила их и подавала все, что нужно. Устала так, что еле стою на ногах. Это было ужасно, но он спас ее – и ребенка тоже! Он родился живым. Оуэн сам уже не верил, что удастся его спасти! О боже!
Джоан закрыла лицо руками.
Я сочувствовал ей и одновременно мне было немножко смешно и трогательно. Молодец Гриффит – заставил – таки Джоан «стать лицом к лицу с реальной жизнью».
Я сказал:
– Там в холле письмо. По-моему, от Пола.
– Да? – Помолчав минуту, она вздохнула:
– Я и понятия, Джерри, не имела, что приходится делать врачам. У них, должно быть, стальные нервы!
Я вышел в холл и принес Джоан письмо. Она распечатала его, быстро пробежала глазами.
– Он… он, правда, был великолепен! А как он сражался за их жизнь, как не хотел сдаться! Он был резок и груб со мною – но он был великолепен!
Я не без удовольствия глядел на валяющееся на полу письмо Пола. От любви к нему Джоан уже была излечена.
* * *
Все всегда происходит не так, как человек ожидает.
У меня голова была полна проблем и своих, и Джоан, так что на следующее утро был совсем сбит с толку, услышав по телефону голос Нэша: