— Это же элементарно, Ватсон. Елена уехала в Таллин одна? Одна, мы с Валькой видели. Герберт иностранец, он мог ехать куда угодно, стало быть, он тоже уехал один накануне. Спутники русские ему ни к чему, только внимание привлекать. Игорь Петрович ехал в машине, вез Петюнчика — это уже двое, в машине четыре места, стало быть, максимум двоих могли они подсадить.
— Ладно, почти убедила. Значит, там было пятеро, потом конкурент номер два — этот рыжий.
— Алка, да он блондин!
— Пускай блондин, с ним был пожилой типчик, что спер у нас голубую папку, в которой, надо сказать, ни черта не было, кроме рецепта абрикосового торта, он зря пропал; еще тот мужик, кого мы сегодня в колодце бадьей успокоили, это будет уже восемь, да еще конкурент номер три, лохматый, с девицей, вымазанной в ананасах.
— Видишь, и ананас пригодился!
— Итого, получается всего десять человек, ужас какой! А нас всего двое, Кеша не в счет, я не могу им рисковать.
— Не горюй, подруга, ты забыла, что двоих мы уже из игры вывели? Значит, осталось восемь, мы с тобой каждая стоим троих бойцов, и потом, нам же помогает Петюнчик! Он подрывает устои врага изнутри, как партизан в тылу врага. У тебя сегодня должно быть прекрасное настроение — ведь мы знаем, что находимся на правильном пути и что неделю назад твой муж был жив и здоров.
— Да, это неделю назад, а вдруг они его за это время уже…
— Прекрати, накаркаешь еще! Давай лучше спать, вон и Кеша уже заснул.
Наутро погода была прекрасная. Город сверкал чисто вымытыми окнами и свежей черепицей на башнях. Рядом с гостиницей старушки торговали букетиками разноцветных васильков. Алка нарядилась в то самое крепдешиновое платье с розами, в котором она понравилась Вале Голубеву. Надежда посчитала, что Алкины розы преследующие их злоумышленники увидят не то что из другого города, а из другой республики, и тоже надела светлое платье без рукавов, ведь день обещал быть жарким.
— Алка, завтракать в гостинице мы не будем, там нас увидят.
— А как же поесть? — заныла Алка. — Я не могу лазить по развалинам на голодный желудок!
Надежда достала кипятильник, который брала с собой в любую поездку по укоренившейся привычке советского человека всегда и во всем полагаться только на собственные силы.
— Вот, держи, тут два пакетика растворимого кофе и полпачки печенья, еще с поезда осталось.
— Это разве завтрак? — заикнулась было Алка, но Надежда не дала ей договорить.
— Ты можешь хоть раз в жизни забыть о еде? Жизнь твоего мужа в опасности, а она думает о завтраке.
— Я не понимаю, чем я помогу Петюнчику, если отправлюсь в Пирита голодная.