Очевидно, Колокол совершил нечто большее, чем простое исцеление плоти.
Пристально глядя, как парочка рука об руку поднимается по лестнице, Грей вспомнил вопрос Монка: «Заключим пари?»
Не рановато? Если жизнь и человеческое сознание — квантовый феномен, то не относится ли это и к любви?
Любовь или нелюбовь. Волна или частица.
Возможно, для Пейнтера и Лизы эти две противоположности пока одно целое, потенциал, который только время превратит в единственную реальность?
— Не знаю, — пробормотал Грей, отвечая на вопрос Монка.
И побрел к дому, уйдя в размышления о собственной жизни.
Как и все люди, он должен сам направить будущее в нужное русло.
18 часов 45 минут
Вроцлав, Польша
Грей быстро шагал по барочному кованому мосту. Он опаздывал. Внизу в лучах предзакатного солнца блестело широкое зеленоватое зеркало Одры.
Как раз в эту минуту в аэропорту приземлился самолет Рейчел. Они условились о встрече в кофейне напротив отеля, в историческом центре старого города. Однако сначала нужно довести дело до конца, взять последнее интервью.
Грей поглядывал на чаек, парящих в небе и отражавшихся в речной глади, по которой медленно плыла пара черных лебедей. В воздухе пахло морем, на берегах буйно цвела сирень. Грей начал свое путешествие на мостике в Копенгагене, а закончит здесь, на другом мосту.
Взгляд его блуждал по черным шпилям старинного города, медным остроконечным кровлям, часовым башням времен Возрождения. Вроцлав некогда назывался крепостью Бреслау и служил важным оборонительным сооружением на границе между Германией и Польшей. Крупные районы Вроцлава были стерты с лица земли во время Второй мировой, когда части германского вермахта оборонялись от наступавшей Красной армии.
Впереди возвышался Соборный остров; две башни кафедрального собора Иоанна Крестителя, давшего название острову, ярко сияли в лучах заката. Однако не сюда держал путь Грей. Вокруг главного храма теснились многочисленные костелы поменьше, и Пирсу нужен был тот, что стоял в нескольких шагах от моста.
Он шагнул на мощенную булыжником улицу.
Костел Святых Петра и Павла скромно стоял слева, почти сливаясь с кирпичной стеной. Грей заметил маленькую угольную дверь дома священника, что выходила прямо на каменистый берег.
Неужели здесь некогда играл в камешки совершенный ребенок?
Из архивов русских, до сего дня так и не рассекреченных, Грею стало известно, что в сиротском приюте при костеле Святых Петра и Павла рос мальчик-сирота. После войны таких обездоленных детей было много; поиск удалось сузить благодаря данным о возрасте ребенка, его поле и белоснежном цвете волос.