16 июня, Таиланд, Паттайя, 15.30
Расправившись с грудой бананов и выпив две чашки кофе, Роман почувствовал, что окончательно проснулся. Телефон пока молчал, но это было и к лучшему. Чем позже Стокк выберется из дому, тем ближе вечер, когда станет чуть прохладнее. Разница даже в два градуса позволяла чувствовать себя гораздо комфортнее в этих широтах, где температура изменялась по шкале от «очень жарко» до «невыносимо жарко», без каких-либо отклонений в сторону «прохладно» или хотя бы «тепло».
В номере тихо гудел кондиционер, создавая максимум комфорта, и вышвыривать свое разнеженное тело в уличное пекло совсем не хотелось. Однако служба есть служба. Как только поступит сигнал от Лака, надо брать ноги в руки и – марш-марш левой.
Вчера Стокк без толку проторчал в ресторане – до половины шестого утра, между прочим, – и вероятность того, что его встреча с резидентом состоится именно сегодня, была очень высока. Затягивать свой визит в Паттайю со стороны бельгийца неосмотрительно. Он слишком заметная фигура. Во всех смыслах. Поэтому Роман предполагал, что не далее как сегодня Стокк выйдет на контакт. Ну а как там сложится дальше, будет видно.
Зазвонил мобильный. Роман глянул на дисплей.
Ага, начальство пожаловало. Подполковник Дубинин, любимый куратор, собственной персоной. Неспокойно им с генералом Слепцовым, начальником отдела, в матушке-Москве. Переживают, как бы чего не вышло. Бедные вы мои.
Ну, Дубинин человек свой, он в капитане Морозове уверен, как в себе. А вот о генерале Слепцове этого не скажешь. Он, если в чем и уверен, так это в том, что капитан Морозов в очередной раз выкинет какой-нибудь фортель и подведет его под монастырь, лишив всех выстраданных сорокалетней службой званий и привилегий. Оттого и отношение к капитану со стороны начальника отдела было, мягко говоря, настороженным.
А если не мягко, то были они с самого начала на ножах. Генерал не мог простить капитану тотального разгильдяйства (читай, повышенной инициативности), склонности к аморальному образу жизни (читай, желания свободное от работы время проводить в точном соответствии со своими вкусами и привычками) и непочтительного отношения лично к нему, ветерану ГРУ (так и читай). Капитан же не любил генерала за скудость мысли, раболепие перед вышестоящими и нудное буквоедство, недопустимое в такой творческой работе, как внешняя разведка. Было, понятно, и еще кое-что, но это уже частности, лишь дополняющие основные положения и потому не требующие каких-то отдельных пояснений.
Тем не менее оба как-то сосуществовали, что лишний раз доказывало верность тезиса о единстве и борьбе противоположностей.