Урхо вымыл всем коровам вымя и установил доильные аппараты. Молоко заструилось в цистерну. Вообще-то эта работа была обязанностью жены, Кати, но от этой бабы в фермерских делах никакого проку. Девушки на выданье сразу после школы уезжали из деревни Рёнттейккёсалми, да и сам Урхо жену взял не из села, а то так бобылем и остался бы. Несколько лет назад на сельскохозяйственной выставке в Пиексамя-ки ему повезло. Но это как посмотреть… В компьютерной базе нашлась горбатая городская девушка Кати, родом из Хельсинки. Кати хотела переехать в деревню, ей нравилось ездить на лошади и заниматься натуральным хозяйством. Раньше она работала помощницей в баре на улице Пенгеркату.
Но сельскохозяйственным работам Кати так и не выучилась. Дойка вызывала у молодицы стойкое отвращение. Коров она боялась, свиней терпеть не могла, потому что отвратительно воняют. С мая до поздней осени из носа у Кати текли сопли. У нее была аллергия почти на все: на шерсть коров, на полевую траву сурепку. Она так боялась цветочной пыльцы, что к сену даже близко не подходила. От резиновых сапог у нее потели ноги, это тоже мешало работе. Зато ребеночка, который все время требовал молока, Кати состряпать сумела, дело-то нехитрое. Из бывшей помощницы в баре вышла отличная повариха: она баловала Урхо сосисками с пюре и фрикадельками с французской картошкой. Иногда по воскресеньям Кати удивляла Урхо, подавая на стол бифштекс по-барски!
В это утро Урхо Яаскеляйнен был не в лучшем настроении. Кати, как всегда, еще спала. Она любила говорить, что в баре ей не нужно было вставать ни свет ни заря. И если она хотя бы час работала сверхурочно, ей это компенсировали. А разве Урхо платит ей за то, что она посреди ночи встает готовить ему завтрак? В общем, язык у Кати — что помело.
Как-то раз представитель сельской общины предложил Урхо купить компьютер для обработки фермерской документации, но Урхо эта идея не воодушевила. Он потерял доверие к компьютерам уже тогда, на выставке в Пиексамяки.
Урхо вывел свое стадо на улицу и отправился с ним на пастбище через поле к дальнему выгону.
Печальный Урхо гнал свое двенадцатиголовое стадо по грязной дороге. От травы, покрытой утренней росой, шел пьянящий аромат, но настроение Урхо от этого не улучшалось. В глубине его сердца засело отвращение к жизни. Иногда Урхо даже подумывал наложить на себя руки. А может, сперва застрелить Кати и дочку, а потом и себе пулю в лоб? Если всю неделю водку в себя вливать, потом что угодно сделаешь.
Урхо Яаскеляйнен настолько погрузился в мрачные мысли, что не заметил, как наткнулся на армейскую палатку, стоявшую прямо посреди поля. Он удивился: что бы это значило? Неужели в Юва начались военные учения? Только этого не хватало! Какая-то армия будет топтать его поле и квартировать на свежей кормовой траве, которая как раз в самом соку!