— Не подходите ближе, мистер Холман.
Я выхватил револьвер, прежде чем он закончил эту фразу, но все равно чувствовал себя человеком, у которого на руках пара тузов, а у противника все козыри.
Все еще не оборачиваясь, Энди сказал, словно глаза торчали у него на затылке:
— Спрячь пушку, парень. Это жизнь, а не кино.
Я стоял, глядя на его широкую спину, обтянутую спортивной рубашкой темно-красного цвета — из хлопка, но дорогой. Рубашка была вправлена в обычную пару белых парусиновых брюк; чистых, надетых в это утро. Под мышками рубашка потемнела от пота. На ногах красовались туфли для гольфа. Он был крупный мужчина, и я охотно допускал, что не из слабых. В мышцах — ни грамма жира.
— Ты потеешь, — сказал я. — Это некрасиво.
— Девушки говорят, что это сексуально, — ответил он. — А красивый ловкач вроде тебя ничего не смыслит в настоящих женщинах. Верно, Холман? — Он произнес мое имя так, словно выругался.
— Зря ты так говоришь, — проворчал я. — А я-то надеялся, что мы станем друзьями.
— Посмотрим фактам в лицо, — спокойно возразил он. — Из-за своей пушки ты выглядишь глупее, чем кажешься на первый взгляд. — Его нижняя губа — широкая и мясистая, — когда он улыбался, оттопыривалась и почти касалась подбородка. — Пункт первый: я частный детектив с лицензией. Пункт второй: я мирно гуляю ради своего удовольствия, поглядывая на птичек. И вдруг меня атакует какой-то панк, который считает, что лицензия дает ему право размахивать револьвером перед носом у людей. Пункт третий: объясни, как выйти из этого положения, умник.
Спорить не было смысла. Я убрал револьвер.
— Единственные птицы, которые здесь обитают, это стервятники, — подчеркнул я. Но Энди не обратил внимания на мои слова.
— Спасибо, — произнес он почти вежливо. — Оружие заставляет меня нервничать.
— Теперь, когда мы на дружеской ноге, ты можешь мне сказать, нравится ли тебе работать на Роджера Хагилла?
— Никогда не слышал о нем.
— Ты слышал о нем.
— Я лоялен по отношению к своему клиенту.
— Ты слышал когда-нибудь о Сэме Сореле? Ты ведь и за ним должен был следить по поручению Хагилла?
Крупный мужчина облизал губы языком и дотронулся им до кончиков своих усов.
— Послушай, Холман, спроси меня: слышал ли я когда-нибудь об Уолте Диснее, и я отвечу то же самое никогда не слыхивал о таком. Тебе следует уяснить, что человек в моем положении не имеет права распускать язык.
— А как насчет личного одолжения — мне?
— В качестве личного одолжения я бы и пальцем не пошевелил ради тебя. Исчезни.
— Я думаю, ты просто не хочешь отнестись ко мне по-дружески, как бы я ни старался, — перебил я, выхватывая револьвер. Малыш Билли