— Как? — усмехнулся Сергей.
— Жень-Шень. Это горы. Высокие!
— Чудак. Тянь-Шань. А женьшень — корень, лекарственный…
— Ну да, Тянь-Шань, — не смутился Пощалыгин. — Только там и не побывал… Да на Севере не побывал. Но дружок, Кеша Бянкин, травил: полярная ночь, белые медведи, мороз — аж спирт замерзает, а кругом эти… Как их?.. Айзенберги…
— Айзенберги — это еврейская фамилия, — вмешался Рубинчик, и солдаты прыснули. — У меня в магазине, а я директор универмага, служил продавец в обувном отделе. Я ему долбил: «Айзенберг, чтобы торговать, необходима аккуратность, необходима…»
— Чего ты пристал ко мне с каким-то Айзенбергом? — обозлился Пощалыгин.
Рубинчик хладнокровно доматывал обмотку:
— Умоляю, не грубите. Вы об айсбергах, а я — об Айзенбергах. Это еврейская фамилия.
— Ну и хватит, замолчи!
Рубинчик похлопал по икре, проверяя, прочно ли намотал обмотку, взялся за другую и лишь тогда сказал:
— Я вам говорю: «вы». И вы мне говорите: «вы».
— Да иди ты…
— Прекрати, Пощалыгин! — закричал Сергей. — Александр Абрамович на пятнадцать лет старше тебя, а ты хамишь!
— Виноват-с, простите-с. — Пощалыгин, придуриваясь, кланялся и сюсюкал. — Больше не буду-с.
Он сплюнул, направился к выходу из шалаша:
— Господа, фоны бароны.
Вернулся спустя пять минут и как ни в чем не бывало весело сказал:
— Ну, братья славяне, дрыхнуть? Пахомцев, стели шинельку. Мы с тобой, как муж с женой, спина к спине…
* * *
По распорядку утрами Караханов проводил политинформацию — читал записанную батальонными радистами сводку Информбюро. Сводки были спокойные — на фронтах ничего существенного, бои местного значения, поиски разведчиков и артиллерийская перестрелка. Но у Сергея каждый раз сжималось сердце: Информбюро сообщало о крупных воздушных боях на Кубани. Уже недели три немецкая авиация рвалась бомбить Краснодар. Как там, в родном городе? Может, поэтому и от мамы ничего нет — из-за бомбежек? Жива ли она, что с ней?
Прочитав сводку, замполит вставал на цыпочки и неизменно спрашивал:
— Вопросы имеются?
И неизменно поднимался Пощалыгин:
— Что насчет второго фронта? Когда откроется?
— В свое время откроется, — отвечал Караханов.
В перерывах между занятиями, когда поступала почта, Чибисов читал вслух дивизионную газету. Однажды он взял ее и необыкновенно торжественным тоном прочел:
— «Дела и люди подразделения Чередовского…» Сначала никто не понял, что газета пишет об их роте, но Чибисов стал называть фамилии, и к газетному листу потянулись, он пошел по рукам. Под корреспонденцией подпись курсивом: «Ефрейтор Арк. Чибисов».
— А почему — Арк.? — спросил Пощалыгин у Сергея.