— Поторопитесь, товарищи, — предупреждают железнодорожники у шлагбаума.
— Ребята, ребята, подтягивайтесь, не отставайте! — говорит начальник лагеря.
Вожатые забегают в хвост колонны:
— Побыстрее шагайте, ребята!
Когда так много ребят около станции, как-то тревожно на них смотреть…
Опять совершенно посторонние люди с участием и волнением следят за колонной пионеров.
Семафор открыт.
— Скорей, скорей! — торопят железнодорожники. Два мальчугана из пятого отряда переходят линию. Один из них оборачивается к товарищу и говорит гордо и в то же время растроганно:
— Как все за нас беспокоятся!
Весь поезд был пионерский. Из каждого окна — смех и песни. Казалось, что все московские школьники надумали выехать в лагерь именно в этот день.
Среди этих шумных вагонов один вагон подошел к станции пустой, по специальному заказу, — наш!
Когда поезд тронулся, опять стали пересчитывать ребят. Старший вожатый шел вдоль вагона и считал тех, кто сидел на скамейках слева, а Светлана считала тех, кто сидел справа.
— Толя, у меня семьдесят два.
— А у меня семьдесят четыре. Так. Проверим. Когда прошли в обратном направлении, оказалось: у Светланы семьдесят один, а у Толи семьдесят пять.
— Проверим еще раз! — озабоченно сказал старший вожатый.
— Толя, они пересаживаются! — вдруг засмеялась Светлана, дойдя до середины вагона.
Ребята, опьяненные воздухом, весной, зеленым простором, бегущим навстречу поезду, разумеется, не могли сидеть смирно. Они вставали, подходили к окнам, пересаживались с места на место.
С учетом всех этих мелких внутривагонных перемещений итог получился наконец правильный: сто сорок шесть человек — не больше и не меньше, чем требуется.
Вожатые успокоились.
Но спокойствие только относительное. Не может быть абсолютного спокойствия при наличии ста сорока шести ребят в вагоне.
Сто сорок шесть ребят входят наконец в ворота лагеря — сто сорок шесть поводов для беспокойства.
Ведь это только первый день. Вожатые не знают ребят, ребята не знают вожатых, и очень немногие знают друг друга. Они даже поют еще неслаженно и нестройно.
Когда выстраиваются на линейке перед подъемом флага, маленький мальчуган, несмотря на торжественность минуты, вдруг наклоняется и срывает одуванчик.
— Светлана Александровна, — спрашивает Милочка, — а мы пойдем сегодня в лес?
Между линейкой и обедом осталось еще полчаса. Все сто сорок шесть ребят в движении.
Кто-то висит на трапеции головой вниз… Кто-то подбрасывает мяч, и мяч скачет по волейбольной площадке, отчетливо выговаривая: пам! пам! пам!
Четыре девочки, отойдя в сторонку, разучивают танец. Им хочется выступать на открытии лагеря, и они уже начали готовиться. Другие посыпают дорожки песком. Носилок нет. Песок несут в табуретке, перевернутой ножками кверху. Мальчики роют ямки перед маленькой деревянной эстрадой: сюда посадят потом елочки, будет очень красиво.