Летом Надя уехала к отцу и осталась там. Она писала про тайгу и что обязательно станет инженером и будет строить вот так — где ничего еще нет… «Костя, а ты?»
Надя вернулась только весной сорок первого года, когда они переходили в десятый класс, чтобы после окончания школы сразу поступить в институт.
Она очень изменилась, еще похорошела. Костя смотрел на нее и слушал ее рассказы с почтительным восхищением. Он пришел как-то утром, постучал, она сказала: «Войдите». Надя стояла перед зеркалом и причесывалась. Они говорили о поездке в Москву. Надя хладнокровно заплетала косу, он старался делать вид, что не смотрит, наконец не выдержал и сказал:
— Ох, какие у тебя волосы!
Надя вышла в спальню — отнести гребешок. Костя услышал, как мать попеняла ей:
— Что же это ты, Надюша? К тебе молодой человек пришел, а ты при нем причесываешься.
Надя преспокойно ответила:
— Да ведь это Костя!
Костя еще не успел сообразить, как можно комментировать ее слова: что это — лестное доверие или, наоборот, обидное равнодушие? Надя опять подошла к нему и вдруг стала пристально вглядываться в его лицо. Посмотрела сбоку, с ласковой бесцеремонностью заставила его повернуться к свету. Костя, холодея, подумал: неужели запачкано чем-нибудь лицо?
Он потянулся за платком и ждал, что Надя сурово скажет ему, как бывало порою в давно прошедшие времена: «Пойди умойся!» А Надя закричала с каким-то радостным испугом:
— Мама, у него… усы!
А потом Надя перестала без стеснения причесываться в Костином присутствии.
Иногда утром, услышав его шаги на террасе, она кричала в окно:
— Погоди минуточку, там посиди!
И Костя сидел на ступеньках, смущенный и счастливый, сознавая, что это ради его прихода задергивается занавеска в окне Надиной комнаты, торопливо передвигаются стулья, мечется по полу щетка, открывается и закрывается дверца шкафа.
Это был июнь 1941 года… Они сдавали экзамены. В десятом классе будут учиться вместе, вместе окончат школу, через год вместе поступят в институт.
Когда начались бомбежки, Надин отец стал присылать телеграмму за телеграммой, звал к себе Надю и ее мать.
Они решили ехать обе. Александра Павловна убеждала Костину мать ехать вместе с ними:
— Говорят, ученья не будет, в школе — госпиталь, у Кости пропадает год… А кроме десятилетки, там есть техникум… не знаю какой… но ведь это не важно! Из техникума в армию не берут, вы же сами понимаете, Зинаида Львовна: его год на очереди!
Мама слушала ее, молчаливая, бледная и грустная. А Костя резко сказал:
— Именно поэтому не поеду никуда и ни в какой техникум не поступлю!