«Костя, что у вас с Надей?»
Тогда он ей рассказал… И удивился — мама как будто даже успокоилась. А в глазах — невысказанный вопрос.
Мама была догадливее его, но она боялась спугнуть, боялась быть неделикатной и промолчала.
Костя опомнился наконец и разжал руки, увидев, каким бледным и напряженным стало лицо Светланы.
— Я сделал тебе больно, прости!
Он делал ей больно много раз. Он сделал ей больно еще сегодня, когда заговорил о деньгах, назвал младшей сестренкой, дал ей прочесть Надино письмо, ища сочувствия.
— Прости!
Маленькие пальцы, побелевшие и смятые в его руках…
Никогда никому не целовал руки — даже в голову никогда не приходило! — но сейчас… было так естественно…
Ежик спрятал все свои колючки. Маленькие руки не вырывались никуда и лежали в его ладонях с покорной нежностью. Маленькие пальцы розовели и как будто оттаивали в его руках.
Костя сам осторожно выпустил их.
Тихая набережная, шумный перекресток…
Когда переходили улицу, Костя не взял Светлану под руку, она поняла почему.
Не думай, я понимаю. Твое горе — мое горе, и ничего не нужно сейчас говорить!..
Синий-синий, спокойный вечер. Над входом в метро приветливо сияло большое красное «М». Оно всегда у вокзала встречает, когда приезжаешь. Для Кости оно всегда было связано со словом «Москва». А Светлане казалось, что это слово «Май» начали писать с большой буквы. В грустный осенний день оно напоминало о весне.