Благоухающий одеколоном, с безупречным пробором на голове Дик Норман предстал перед мадам Гутиерос.
— Вы, как всегда, неотразимы, Дик, — заметила Солейн. — Приятно иметь дело с человеком, выглядящим, по крайней мере внешне, настоящим мужчиной.
— Благодарю вас.
— А то, знаете, эти длинные волосы, смазанные маслом бицепсы — все это кажется ненастоящим. Как вы считаете?
— Возможно, мадам. Но я могу оценивать только женщин, — ответил Дик и решил, что необычная разговорчивость Солейн является результатом переживаний. Как же, ведь вместо Ханна его встретил Дженезо Прост.
— Присаживайтесь, Дик, и давайте перейдем к делу.
Норман занял место напротив стола, и мадам спросила:
— Итак, что вы узнали об этом человеке?
— Скорее всего Клауса Ландера никто не нанимал. На его счет в «Народном Банке Хантера» не приходило никаких денег. Правда, сам по себе его счет довольно велик для простого наемника.
— Много денег?
— Триста шестьдесят две тысячи. Это вшестеро больше, чем он смог бы заработать на войне.
— Что еще? — Мадам помассировала виски. Было видно, что она утомлена.
— После этого случая мистер Ландер стал очень популярен. Сегодня утром его посетили сначала Зико Торичелли, а потом приехал сын Дэйва Кеннета и отвез Ландера на завод своего отца.
Мадам помолчала. Зико и его картель были едва ли не самыми яростными ее врагами. А Дэйв Кеннет — вассалом, который исправно платил дань. Правда, чтобы убедить его отдавать деньги, пришлось приложить немало усилий. Этот глупец до последнего верил в помощь полиции.
— Ну хорошо. Что мы с ним будем делать? — спросила Солейн, в который раз пытаясь спровоцировать Дика, однако он был начеку.
— Не знаю, мадам. Это не входит в мои обязанности. Я только принес информацию, а как вы ею распорядитесь, не мое дело.
— Вот видите, Дик, и вы хотите остаться чистеньким. Однако моих денежек не чураетесь…
— Я честно выполняю свою работу.
Солейн помолчала, постукивая по столу карандашом. Норман смотрел на эту женщину и думал, что дорого бы заплатил, чтобы узнать, что у нее на уме. Это было жизненно необходимо, чтобы почувствовать тот момент, когда следовало сорваться с крючка Солейн. Дик Норман не желал попасть под очередное «сокращение».
— Л не может он быть каким-нибудь агентом? Ну, например, агентом федеральной полиции?
— Едва ли это удалось бы утаить от вас, мадам.
— А если его все же наняли, а деньги переслали на другой счет? — спросила Солейн и посмотрела прямо в глаза Дика.
«Удивительно, — подумал он, — удивительно, что ее глаза могут выражать что-то человеческое, как сейчас…»