— Бетти, пациент, о котором ты говорить, это…
— Он самый! И если ты утверждаешь, что обедала с ним сегодня, хотя он с утра на мониторинге, то я тебя саму госпитализирую, как только ты примчишься, причём положу не к нему в палату, можешь не надеяться!
Бетти бросила трубку. Лорен огляделась. Диван стоял на новом месте, груда книг на полу у книжного шкафа наводила на мысль об ограблении. Она отказывалась поддаваться не отпускавшему её невероятному ощущению. Тому, что она переживала, должно было существовать рациональное объяснение, оставалось найти его, так всегда бывает! Она встала — и тут же наступила на пустой бокал, сильно порезав пятку. На бежевый ковёр хлынула алая кровь.
— Только этого не хватало!
Она запрыгала на одной ноге в ванную, но в кране не было воды. Она поставила порезанную ногу в ванну, дотянулась до шкафчика аптечки и достала девяностопроцентный раствор спирта, чтобы вылить на порез весь пузырёк. От рези глаза у неё полезли на лоб, она стала глубоко дышать и, борясь с головокружением, извлекла из пореза осколки. Одно дело лечить других, другое — заботиться о самой себе! Прошло десять минут, прежде чем она сумела остановить кровотечение. Она пригляделась к ране и убедилась, что зажимать её бесполезно, нужны швы. Она выпрямилась, перебрала все содержимое аптечки, но бинта не нашла. Пришлось перевязать лодыжку полотенцем, затянуть кое-как узел и захромать к гардеробу.
* * *
— Спит ангельским сном! — сказал Гранелли. Фернстайн ознакомился с отпечатками ядерномагнитного резонанса.
— Я боялся, что дело в этой не прооперированной маленькой аномалии, но она ни при чём. Небольшое кровоизлияние в мозг, мы поспешили с удалением дренажа. Отсюда повышение внутричерепного давления. Я сделаю отвод, и всё будет хорошо. Анестезия на один час.
— Охотно, коллега, — отозвался Гранелли, пребывавший в отменном настроении.
— Я надеялся, что в понедельник его можно будет выписать, но теперь придётся оставить его ещё как минимум на неделю. Это меня совершенно не устраивает! — ворчал Фернстайн, делая надрез.
— Почему же? — поинтересовался Гранелли, следя за параметрами жизнедеятельности на мониторах.
— У меня есть на то свои причины, — сказал старый профессор.
* * *
Натянуть джинсы оказалось нелёгким делом. В пуловере прямо на голое тело, с одной обутой ногой, Лорен закрыла за собой дверь квартиры. Лестница вдруг показалась ей крайне недружелюбной. На площадке второго этажа боль сделалась такой острой, что стоять стало невозможно, пришлось опуститься на ступеньки и сползти вниз. Она дохромала до машины и нажала кнопку на пульте дистанционного управления гаражными воротами. Старый «триумф» устремился под грозовым небом к Мемориальному госпиталю Сан-Франциско. При каждом переключении передач она испытывала умопомрачительную боль. Она опустила стекло, чтобы глотнуть свежего воздуха.