— Вашему бывшему?..
— Не важно.
— А ваш нынешний, он выносит стетоскоп?
— Я бы всё-таки советовала вам проконсультироваться у кардиолога, могу вас к нему направить, если хотите.
— Бесполезное занятие, — проговорил Артур дрожащим голосом. — Со мной такое происходит не в первый раз, разве что в больнице — в первый на конкурсе у меня вечно перехватывает дыхание, появляется чувство страха.
— Чем таким вы занимаетесь, что до сих пор участвуете в конкурсах? — весело осведомилась Лорен, выписывая рецепт.
Артур колебался с ответом В то время как она сосредоточилась на рецепте, он молча внимательно разглядывал её. Лорен не изменилась, разве что причёска была теперь другой. Правда, пропал шрам на лбу, который он так любил. Но взгляд остался прежним: загадочным и гордым. Он узнавал каждое выражение её лица, вроде этого движения кончика носа, возникавшего всякий раз, когда она говорила.
Прелесть её улыбки вызывала у него самые счастливые воспоминания. Возможно ли так истосковаться по другому человеку? Манжета у него на руке снова надулась, на мониторе появились новые цифры. Лорен подняла голову, чтобы взглянуть на них.
— Я архитектор.
— Вы работаете даже по выходным?
— Бывает, что и ночами, у нас вечный аврал.
— Хорошо вас понимаю. Артур подался вперёд.
— У вас был знакомый архитектор? — спросил он с дрожью в голосе.
— Не припомню такого… Нет, я имела в виду мою собственную профессию, мы, как и вы, работаем, не считая часов.
— А чем занят ваш друг?
— Вы уже во второй раз спрашиваете, одна ли я… У вас слишком колотится сердце, я бы советовала вам побывать на приёме у одного из моих коллег-кардиологов.
Артур избавился от манжеты тонометра и поднялся.
— Это вы тревожитесь, а не я!
Он сказал, что отдохнёт дома, и назавтра всё войдет в норму. Он пообещал, что на днях ещё раз измерит давление и обязательно обратится к специалисту, если оно окажется повышенным.
— Даёте слово? — спросила Лорен.
Артур молил небо, чтобы она перестала так на него смотреть. Если его сердце выдержит ещё минуту-другую и не разорвётся, то он заключит её в горячие объятия и признается, что без ума от неё, что для него немыслимо жить в одном городе с ней и не иметь возможности поговорить. Он все ей расскажет; он успеет до того, как она вызовет охрану и на него наденут смирительную рубашку… Но вместо этого он забрал свой пиджак, вернее, то, что от него осталось, и произнёс слова благодарности. Выходя из бокса, он услышал её голос.
— Артур?
В этот раз сердце забилось у него так, что едва не выскочило из груди. Он обернулся.
— Кажется, вас так зовут?