Из зарубежных рядов просочился очкастый тип, выюлил к ногам босса. Как бомжа чуешь за версту, так и в этом типе издали угадывался адвокатишка. Он залопотал на языке, похожем на английский. Забугорный переводчик поспешил отрабатывать зарплату:
— Йе, синьор Лопес говьорить, мистер Сигал его сьобственность и есть большой деньги. Капитал, банк, инвестицион. Андэстенд? Лицьо мистер Сигал есть товарни знак, йе. Тьеперь продать тьолько дьошево, андэстенд ми? Кто дать разница в цена?
— Ни фига себе заява! — воскликнул Михрюта и от избытка чувств, хлопнув по спинке стула, слегка погнул алюминевую трубку.
— Синьор Лопес, йе, влошить в фильми мистер Сигал много мильон долларс. Андэстенд?
— Предъява понятна, — сказал брат-волейболист Штык. — Так и переведи.
— Еще переведи, — добавил другой брат, Пластырь, — что мы верим своему кенту так же железно, как он своему. Потому выходит ничья.
— Может, монетку кинуть на правоту? — пошутил за спиной Шрама Ридикюль.
Пепел молчал, но глаза не прятал. Он свое сказал, теперь говорить должны те, кто старше.
— Йе, синьор Лопес, — не унимался адвокатишка, — не льубить ехать Россия с мистер Сигал. Он взать мистер Сигал по просьба рьюских амиго, йе. Длиа презентэшн, длиа висьоки рейтинг турнир. Синоьор Лопес есть огорчить от плохой дрюшба.
— Сигал сегодня выступает в клетке? — поинтересовался Ильдар.
— Ноу, ноу, — адвокат даже замахал руками.
— Тогда пусть выступит, — внес дельное предложение татарин. — Да хоть бы против Пепла. Весь сбор смахнем на покрытие издержек. Все разойдутся счастливыми.
— Ноу, ноу, — в ужасе заверещал адвокат, едва до него дошел смысл дикого рацпредложения Ильдара.
— Мистер Сигал есть великий ценность, — гордо перевел переводчик объяснение отказа.
Потом адвокат позволил себе криво ухмыльнуться, выпятить хилую грудь и что-то презрительно процедить. Толмач тоже ухмыльнулся и тоже влил в перевод презрение:
— Ви есть одна мафья, друг друг глаз клевать ноу.
— Значит так, — размочалив сигару в пепельнице, поднялся из кресла Шрам. Вышел на середину. — Раз пошли дешевые наезды всяких шестерок, разбор кончаем. Решение будет таким.
Шрам глянул на поехавшую вниз челюсть переводчика и спецом для него обошелся дальше без непереводимой игры слов:
— Никто никому ничего не должен. Форс-мажор. Невеселое стечение грустных обстоятельств. Никакого бизнеса, только личное. Личное дело повздоривших пацанов. Тем более серьезных травм ноу, значит, и проблем ноу. А за моральный облом, он же моральный ущерб, мы Сигалу-мистеру такую ляльку, то есть мисс, отвалим, что клиент забудет обо всем. Если нос нужно подлечить — отведем к лучшим лепилам, то есть к самым головастым профессорам по медицинским запарам. А Пепла нашего мы тут за перебор по-свойски сами накажем.