А поднявшаяся на борт дама в сопровождении абреков, не растрачиваясь на объяснения с выступившим ей на встречу очередным человечком в белом кителе плюс золотые пуговицы, целеустремленно зацокала высокими каблуками к каюте с хорошо ей известным номером. Корабельный детектив — следом, но в некотором отдалении, чтобы появиться в нужный момент с нужным театральным эффектом. А за господином Тыклински — Хьюго и Андреас, Хьюго натянул лайковые перчатки, а Андреас передал майору полиэтиленовый пакет с выкидухой, еще в Чехии реквизированной у отключившегося Пепла.
* * *
Шум зависающего над лайнером вертолета пробился даже в каюту, и Пепел, подозрительно посмотрев на обтянутый парчой цвета коньяка потолок, повернулся в сторону Витася:
— Смотайся, проследи, кто и с чем к нам пожаловал?
Витась глазами спросил: «можно сначала по-человечески позавтракать?», но, встретив в ответном взгляде Сергея холод Арктики, проворно подскочил и отправился на разведку. Ни Бана, ни Лотта интермедии не заметили, слишком заняты были собой.
Бана медленно и старательно уже в третий раз сначала долго вращала пальцем в банке арахисового масла, будто ложечкой чай размешивала, а потом старательно и медленно палец облизывала. И нельзя сказать, чтобы в этом не присутствовала эротика. Но Лотта оставалась к эротике глуха, сидела, смотрела прямо перед собой, будто и не ее пытается довести до белого каления негритянка, на автопилоте отрезала от яблока мелкие дольки и механически жевала.
— Что, белая женщина? Не нравится? А так будет прилично? — Бана глотнула сливки прямо из носика, — А так? — Бана зачерпнула горсть сахара, чуть не опрокинув сахарницу, и из высоко поднятого кулачка струйкой ссыпала себе в рот.
Лотта только презрительно щурилась и улыбалась загадочней Джоконды. И Пеплу все больше не нравилась улыбка скандинавки, слишком циничная для рядового археолога.
И тут дверь распахнулась от мощного пинка. Понято, это не Витась вернулся с докладом. Так распахиваются двери перед людьми в брониках и шерстяных масках. Пепел по привычке сидел за бочкообразным столом, чтобы держать дверь в поле зрения, и очень удивился, обнаружив, что в каюту ворвались не гориллы с автоматами на перевес, а дородная дама. Впрочем, не одна, откормленные жлобы тоже, но числом всего двое, без калашей, и чалмы вместо скрывающих звериную улыбку масок.
— Алло, гараж! — возмутился Пепел.
Но дама его не слушала. Ни его, никого. Размахивая руками, она с порога стала возмущенно орать на незнакомом арабском наречии, и только невнятно мелькающие в крике российские матерные выражения дарили смутную надежду, что, в конце концов, причина визита проясниться.