Старуха отрешенно куталась в клубах табачного дыма. На столе пылилось несколько граненых стаканов, от которых воняло, будто они скверно вымыты после гоголя-моголя. А перед Пеплом на столе лежал «макаров», и Сергей задумчиво водил вокруг пистолета по скатерти пальцем. Прочитать, какие мысли сейчас бродят на душе у Пепла, Михаю не удавалось.
— Накроем такой стол, что в лучших ресторанах Петербурга гурманы повернутся в нашу сторону и захлебнутся собственной слюной. С твоего позволения, я хлопну в ладоши и кликну женщин и друзей. Женщины накроют стол, друзья запоют хвалебные песни. Будем праздновать твою победу на «джелем» и спасение сына!
— Не мельтеши, — устало и тихо приказал Сергей. Именно приказал. Встал, потянулся, не забыл подобрать ствол и пошел к Бронко вокруг стола. — Будем экономить свет, — сказал Сергей, оказавшись рядом, и носовым платком завязал Михаю глаза. При этом рукоятка пистолета пару раз коснулась цыганского затылка и один раз зацепила ухо — не умышленно, но у барона от этих прикосновений между лопатками заструился липкий пот.
Теперь, держа ориентирующегося только на слух Михая под ручку, Пепел подвел барона к столу и усадил на свободный венский стул.
— Но не только хорошее знали от тебя ромалы. — Не рискуя сорвать повязку, Михай положил руки перед собой. — Погибли ребята, погибла Вероника, последняя в роду. — Барону до зуда хотелось отодрать от спины прилипшую рубашку, но он предпочел не делать лишних движений. — И я помню, что ее брат давным-давно покинул этот свет с твоей помощью. За это ты мне должен рассказать все, что знаешь про золото Акелы. Ты обещал по телефону!
Человек, который изобрел раздавать в метрополитене вроде бы бесплатно авторучки, а следом записки «Я — глухонемой, продажа ручек, это единственный способ заработать на жизнь», Михай Бронко сейчас растерялся и поэтому попробовал наезжать, прекрасно понимая, что сунулся против расклада.
— Хочешь знать, слушай. Акела положил свое золото в «Илимбанк».
— Можешь дальше не продолжать. Эти ничего никому не возвращают.
— Я тоже слыхал эту шутку, но шутка, сказанная дважды, вдвое глупее. Знаешь, барон, я тут зашел пообедать в китайское кафе и наблюдал такую сцену. Один из клиентов повесил в гардеробе кепку. А после еды требует, чтоб ему подали. И низенькая гардеробщица — китайка — никак не может дотянуться до крючка. Ведь прибивали крючок русские работяги — на свой рост.
— В твоей притче гардеробщица — это ромалы? Если так, разреши мне снять повязку с глаз, нам больше нечего делить. — О, как жалел барон, что ножны с верным стальным жалом лежат в следующей комнате!