…Право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Это право принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти…
(Статья 37 УК РФ)
Кар-р, кар-р, кар-р…
Пепел открыл глаза. Еще сонные, но уже злые глаза.
Кар-р, кар-р, кар-р, кар-р, кар-р, кар-р…
— Черный ворон, где ты, гнида, вьешься? И меша-а-ешь мне поспать… — просипел Сергей Пепел. Дальше петь не захотелось. Казалось бы, давно дурные приметы по боку, типа Пепел напрочь выхаркал суеверную слякоть из души, но стоило за окном закаркать дурной вороне, настореньице — раз, и подсело, как батарейка в дешевом тайваньском фонарике.
Кар-р, кар-р, кар-р…
Противный звук наконец растворился среди прочих городских шумов.
За мутным окном нехотя спадала дневная жара. Пепел покосился на табло бивших в зрачки ядовито-зеленым электричеством настенных часов. Пятнадцать сорок пять, раннее утро для полуночного ковбоя. Но сон был перебит, как кость после удара фомкой.
— Ну, пускай петушок покаркает, — бодрясь, подмигнул отражению в стекле серванта Пепел и сладко потянулся под одеялом. Типа, не овчарки лают, и не вохра гнусавит. Но успокоить себя таким образом не повезло. Во рту оставалось кисло, и этот нерадостный привкус клеился теперь ко всему, на что бы Сергей ни кинул взгляд.
Тогда, ломая подступившую чернуху, Пепел сорвался с койки, сунул в зубы приготовленную заранее папироску, пару раз смачно пыхнул и по-кошачьи бесшумно скользнул на кухню. Он не переносил любую работу, даже самую пустяшную, однако пересилил, приготовил бодрящий чифирок, хлебнул, добавил сахара и, не допив черно-коричневую жижу, шатнулся в ванную. Там долго фыркал под студеной струей, осторожно обрабатывал физиономию новенькой бритвой, остервенело чистил зубы. То есть вовсю наслаждался свободой. Вышел из ванной, встряхнулся как собака и, махом опрокинув в пасть остывший чифир, двинул одеваться.
Короче, все неотложные дела были приговорены в десять минут, но навороженная карканьем муть с сердца не отскабливалась. Сергей плюхнулся в раздолбанное кресло. Не сиделось. Ткнул пальцем в кнопку «power» на магнитоле, и комнату залило воркование «Радио Петрограда»:
— Бегут, стучат,
Бегут колесики гуськом.
Спешат, хотят
Пугнуть парнишечку сибирским холодком.
А я ушаночку поглубже натяну
И в свое прошлое с тоскою загляну,
Слезу смахну,
Тайком тихонечко вздохну…
— пробирал до селезенки ветеран шансона.