— Смотри-ка, сколько веков прошло, а наши барышни по-прежнему в обмороки падают, — ухмыльнулся Пиночет. — Ну, да ладно. Садись, памятливый ты наш. — Он услужливо открыл перед Пеплом заднюю дверь. — Только не на сиденье, а то не влезем. В ноги, в ноги. Располагайся…
А в это время незапертая дверь кабинета с загадочной табличкой «Тотал. клуб» открылась вновь. На этот раз на пороге стоял человек лет сорока, одетый в брезентовую штормовку и выгоревшие лиловые джинсы. В Ледовом дворце его можно было принять за работника сцены.
Человек не стал проходить в глубь комнаты. Его взгляд скользнул по роялю, по оргтехнике, по остаткам дискеты на полу. Увиденное рассказало посетителю достаточно. Он носовым платком стер с дверной ручки свои отпечатки и поспешил убраться вон, через носовой платок же притворив дверь за собой. Звали этого человека Таныч Соков.
…Лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом…
(Статья 34 УК РФ)
Предполагалось, что сквозь стеклянную крышу Ботанического сада в зависимости от времени суток должны беспрепятственно проникать солнечные лучи, или свет далеких звезд. Однако ничего подобного не происходило, сверху сочилась лишь блеклая серость — у нищего Ботсада не хватало денег на верхолазов, и оседающая пыль оставалась непотревоженной многие лета.
Надежно связанный по рукам и ногам Пепел лежал лицом вверх и, поскольку прямо перед глазами ему ничего не светило, неловко ворочал головой, любуясь хилыми пальмочками, косматыми растениями в керамических горшочках и прочим нереальным для Питера антуражем.
Освобождать от пут Сергея Пиночет пока не спешил. Он считал, что Пепел и так уже успел зафиксировать компроментирующих подробностей выше крыши, и отсюда Сергею одна дорожка — ногами вперед. Если стороны не договорятся.
Пиночет, растянувшись на просторном топчане, пощипывал струны крутобокой гитары, обляпанной полустертыми переводками красоток. И вид у него был, как у турецкого паши, кайфующего в личном гареме. Безмятежность и радушие лучились с довольной физиономии Пиночета. Только масляные глазки нет-нет, да и чиркнут, будто бритвой. Занимавшие прежде рассохшийся топчан оцинкованные лейки были небрежно сброшены в декоративные лопухи на клумбе. Клепа и Байбак колдовали с мясом у мангала, экономно скармливая костру древки тяпок и граблей. Силантий прилег под заморским кустом с обильными, будто рыбья чешуя, плотными темно-зелеными листьями.