Соловьи поют,
Чудный запах роз
Всюду носится…
Мы гуляем с тобой,
Луна светит на нас
И в лазурной воде
Отражается!
— Ясно, — наконец через силу буркнул Волчок.
— Вот и умница. А насчет кошельков, так я тебе, касатик яхонтовый, всю правду сам расскажу. Силой из Пепла слова не выжмешь. И я ему слово дал, что он не пленник, а в доле. Только доля его не в деньгах, а в свободе. Ясно?
— Ясно, — за Волчка проворчал Тарзан.
А Сергей восхитился, как Пина сумел воткнуть быков на место, да между делом Пепла из рабочего материала превратить в их личного врага. Что ж, Сергей тоже постарается играть маржу на фосках. Он тоже насчет лапшовой ухи не плебей.
Так взгляни ж на меня.
Хоть один только раз,
Ярче майского дня
Чудный блеск твоих глаз!
Пепел заговорил только тогда, когда на скатерти утвердились запотевший графин с водочкой, вазочки с икрой, бутерброды и всякие там салаты. Когда вышколенные официанты застыли у стены: откуда видно, чем недоволен клиент, чего еще не хватает клиенту, но откуда не слышно разговоров. Когда эстрадная команда грянула новую песню:
Очи черные, очи страстные!
Очи жгучие и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я в недобрый час!
— Значит, так, девчата и хлопцы, мы почти у денег. За что и предлагаю выпить по первой!
Закусив икоркой и утерев губы салфеткой, Пепел таки приступил к отчету о проделанной работе:
— Сложные электоронно-вычислительные копания подарили нам такие результаты. Акела заслал несколько многозначительных цифр человечку, инкогнито из Петербурга, который знает, что эти цифры обозначают.
— Куда? — вырвалось одновременно у Пиночета и у Волчка с Тарзаном.
— «Кому»? — поправил Пепел. — Я подозреваю, что это номер анонимного банковского счета, на котором шелестят приятные суммы, размер которых для меня — тайна. И теперь знает сей заветный номер счета какой-то фраер. И чтобы найти знатока, всего лишь нужно сделать так, чтобы он прислал ответное письмо по «мылу».
— Че за фигня? — сдвинул брови Тарзан.
— Какие цифры? Озвучь, — наморщил лоб Волчок. — Вместе отгадку поищем.
— Я типа длинным языком сам себе могилу вырыть должен? Шалишь. Мне гарантии нужны.
— Ох, недаром вы глубины темней!
Вижу траур в вас по душе моей,
Вижу пламя в вас я победное:
Сожжено на нем сердце бедное.
Но не грустен я, не печален я,
Утешительна мне судьба моя:
Все, что лучшего в жизни бог дал нам,
В жертву отдал я огневым глазам!
Не дожидаясь поддержки товарищей по застолью, Пепел опрокинул в себя полтаху холодной водочки.
— Хочу цыганских плясок! — в наступившей за столом задумчиво-наэлектризованной тишине капризным голосом заявила Верка.