И уезжал он очень странно! А было это так. После обеда лучшие поразбегались кто куда, а Рыжий как обычно задержался — точил коньки, перебивал на них заклепки. Потом, с коньками на плече, он вышел на крыльцо… И замер. Возле крыльца стояла волокуша, а возле волокуши — князь и Лягаш, а чуть поодаль — семеро догонщиков, на вид как будто бы копытовских. Лягаш, увидев Рыжего, сказал:
— Ну, наконец! А то я жду да жду.
Но ждал-то не один, а почему-то вместе с князем. Ну и ладно. Рыжий сошел с крыльца, остановился рядом с ними. Князь, глянув на коньки, спросил невозмутимым голосом:
— На реку?
— Да.
Князь громко причмокнул, сказал:
— Да, это хорошо. Это полезно. А вот твой дядя уезжает, — и повернулся к Лягашу.
И Рыжий тоже повернулся вслед за ним и посмотрел на Лягаша, но ни о чем у него не спросил. Лягаш сам объяснил:
— Да, уезжаю. Вот куда! — и вытащил из-под ремня кусок пергамента, исчерканного мелкими значками.
— Бери! — сказал Лягаш, — читай, здесь все написано.
Рыжий с опаской взял пергамент, стал его рассматривать. Похожие значки он видел на монетах. Там эти значки, говорят, означают такое: на первой стороне — «Се князь Великий Тымх», а на второй — «А это серебро его». Но здесь значки были другие, и было их несчетное число. Рыжий смотрел на них, молчал…
Лягаш забрал пергамент, спрятал его обратно под ремень и сказал:
— Вот так, племяш, теперь ты про меня все знаешь. Такой вот разговор! — и засмеялся.
Р-ра! Действительно, такой вот разговор; таким ты Лягаша еще не видел! Задирист, зол. За что он вдруг так взъелся? Ведь ты ему как будто бы…
Лягаш вдруг перестал смеяться и сказал:
— Ух, крут я стал! Пора это кончать. Вот съезжу, отдохну, вернусь — а лед уже сойдет, ты уже поумнеешь…
— А я… — зло начал было Рыжий…
— Да, ты! — насмешливо откликнулся Лягаш. — А кто…
— Ар-р! — рявкнул князь. — Схватились! Друг мой, ты едешь или нет?
— Конечно еду!
— Так прощайся.
Лягаш простился — обнял Рыжего, прижал его к себе, шепнул ему что-то на самое ухо… но так, что Рыжий не расслышал. А переспрашивать не стал. Но почему?! Вдруг это было очень важно?! Ведь мало ли, куда Лягаш собрался?! Ведь вот что удивительно: он раньше никогда не брал с собой никаких провожатых, а тут вон сколько их при нем, этих копытовских — стоят, переминаются…
Но Рыжий упрямо молчал. Лягаш кивнул ему, а после кивнул князю, пал в волокушу, гаркнул:
— Порс! Порс, вислоухие! Р-ра!
И тягуны рванули! Понесли! Снег во все стороны! Визг! Перебрех! Порс, порс в ворота!..
И исчез. Вот так Лягаш тогда уехал; куда, зачем — никто того не знал. А Рыжий продолжал ходить на реку. Катался, ждал. Или снимал коньки и крадучись бродил по льду. Звал Незнакомца, заклинал — то памятью Луны, то Солнцем, то Одним-Из-Нас, то даже Тем-Кто-Создал-Это-Все… А ветер становился все теплей, на полях уже кое-где появились первые проталины. Еще немного, и начнется ледоход. И тогда…