Иона знал его. Дрозд прилетал каждое утро и не боялся Ионы.
— Если я вам понадоблюсь, скажите.
— Мне хотелось бы сначала пройти в спальню. Это сюда? — спросил Баскен.
— Поднимайтесь, я за вами.
Ионе очень хотелось кофе, но он не осмелился попросить разрешения его приготовить, а сходить к Ле Буку — подавно.
В комнате было прибрано, на стеганом одеяле ни морщинки, туалет блестел. При входе взгляд Ионы упал на расческу Джины: она была грязной, между зубцами застряли волосы. Он так привык видеть ее на одном и том же месте, что в эти дни даже не обратил на нее внимания и не вымыл.
— В доме только одна спальня?
— Да.
— Вы оба спали в этой постели?
— Да.
Ионе показалось, что через раскрытое окно он слышит тихие шаги и шушуканье.
— Куда ведет эта дверь?
— В уборную.
— А эта?
Мильк толкнул дверь. Когда-то здесь была спальня с окном во двор, но в ней было так тесно, что влезть могла только кровать. Иона пустил помещение под кладовку. Там стояли ломаные стулья, старый сундук с оторванным замком, сохранившийся со времени отъезда из России, портновский манекен, купленный им для Джины, которым она никогда не пользовалась, треснувшая посуда, кучи книг, продать которые он потерял надежду, и даже ночной горшок. Здесь никогда не убирали. Слуховое окно не открывали: воздух был затхлый; на всем лежал слой серой пыли.
Полицейские взглянули друг на друга. Сюда явно давно не входили — следов никаких не было. Шляп они не сняли; Баскен докурил сигарету и бросил ее в уборную.
— Здесь одежда? — спросил он, указывая на зеркальный шкаф.
Иона открыл обе дверцы, и инспектор пробежал пальцами по платьям, пальто, потом по костюмам и пальто Ионы.
— У нее не было другого пальто?
— Нет.
На дне шкафа лежали три пары туфель Джины, тапочки и туфли Ионы — весь их гардероб.
— Это и есть та самая шкатулка?
Иона решил, что, пока он ждал в приемной, комиссар действительно говорил с инспектором.
— Откройте, пожалуйста.
Он снова достал ключи, поставил шкатулку на кровать и откинул крышку.
— Я думал, она пустая, — удивился Баскен.
— Я этого не говорил.
В шкатулке оставалось около полусотни прозрачных конвертов; в каждом была или марка, или открытка с маркой.
— Так что же она взяла?
— Примерно четверть того, что здесь было. Все они вместе с конвертами не влезли бы к ней в сумочку.
— Она взяла самые редкие?
— Да.
— Как она их отличила?
— Я ей показывал. Кроме того, они лежали сверху: я недавно их просматривал.
Двое мужчин обменялись взглядом за его спиной: они, видимо, считали его сумасшедшим.
— В доме есть оружие?
— Нет.
— У вас никогда не было револьвера?