В первой комнате, она же кухня, он увидел постель матери. В соседней комнате была другая постель, смятая, но никого не было, и окошко на крышу было открыто.
Жюдель не может себе простить, что заранее не подумал об этом. Ясно, что парень ночью вылез из окна и отправился по крышам на поиски другого открытого окна. Он, наверное, спустился на улицу через дом по улице Луи-Блан.
– Точно известно, что его нет в доме?
– Они опросили всех жильцов.
Мегрэ представил себе ироническую улыбку следователя Комельо, узнавшего эту новость.
– Лапуэнт еще не звонил?
– Нет.
– В Институт судебной медицины для опознания тела кто-нибудь явился?
– Как обычно.
Обычно человек двенадцать, главным образом пожилые женщины, каждый раз бросались опознавать найденное тело.
– Доктор Поль не звонил?
– Я только что положил его заключение вам на стол.
– Если позвонит Лапуэнт, скажи, чтобы он возвращался на Набережную и ждал меня. Я скоро вернусь.
Мегрэ отправился пешком к острову Сен-Луи, обошел собор Нотр-Дам, пересек Сену по железному мостику и через несколько минут очутился на узкой и людной улице. Был час, когда хозяйки закупают съестное для обеда, и комиссару приходилось проталкиваться в толпе женщин с маленькими тележками. Мегрэ отыскал бакалейный магазинчик, над которым жила, по словам г-жи Калас, ее дочь, Люсетта. Обогнув лавку, он вошел в неровно замощенный двор с липой посредине, что делало его похожим на двор не то сельской школы, не то церкви.
– Кого вы ищете? – крикнул ему женский голос из окна первого этажа.
– Мадмуазель Калас.
– Четвертый этаж налево, но ее нет дома.
– Вы не знаете, когда она вернется?
– Она редко приходит в обеденный перерыв. Обычно возвращается в половине седьмого. Если вам срочно, можете спросить ее в больнице.
Отель-Дье, старейшая больница Парижа, где работала Люсетта Калас, находилась поблизости. Однако проникнуть в отделение профессора Лаво оказалось не так-то просто: был самый разгар рабочего дня, по коридорам взад и вперед сновали мужчины и женщины в белых халатах, санитары катили носилки, неуверенно брели и исчезали в дверях больные.
– Будьте добры, могу я видеть мадмуазель Калас?
Но на Мегрэ никто не обращал внимания.
– Не знаем такой. Это больная?
Или ему показывали в глубь коридора:
– Пройдите туда.
Несколько раз посылали в противоположные стороны, пока он не попал в неожиданно тихий коридор, где за маленьким столиком сидела девушка.
– Позовите, пожалуйста, мадмуазель Калас.
– По личному делу? Как вы сюда попали? По-видимому, он проник в места, недоступные для простых смертных. Мегрэ назвал себя и даже показал полицейский значок – до такой степени он ощущал здесь свою незначительность.