— Мои инспектора подсчитали, сколько требуется времени, чтобы добраться с улицы Рокет на улицу Манюэль. В это время дня езда в автобусе займет полчаса, а в такси — двадцать минут. Опрос, произведенный среди шоферов такси, как и среди шоферов автобусов, ни к чему не привел. Никто не мог вспомнить человека, похожего на Мерана. Судя по подписанным им последующим показаниям, на улицу Манюэль он пришел без нескольких минут семь. На лестнице никого не встретил, не видел и консьержки. Постучав в квартиру тетки и не услышав ответа, он был крайне удивлен и вдруг заметил торчащий в замке ключ. Меран вошел в квартиру, и тут его глазам представилась уже известная вам картина.
— Лампы не были погашены?
— Горела только одна, под розовым абажуром у входа в гостиную. Меран думает, что свет горел и в других комнатах, но может быть, это ему только показалось, потому что он туда не заходил.
— Как обвиняемый объясняет свое поведение? Почему он не вызвал врача, не позвонил в полицию?
— Боялся, что его заподозрят. Увидев, что один из ящиков бюро в стиле Людовика Пятнадцатого открыт, он закрыл его. Он также поставил в китайскую вазу валявшиеся на полу искусственные цветы. Собравшись уходить, Меран вдруг подумал, что мог оставить отпечатки пальцев, и стал вытирать мебель, потом вазу своим носовым платком. Выйдя из квартиры, он вытер также дверную ручку, а ключ унес с собой.
— Куда он его дел?
— Бросил в канализационный люк.
— Как он доехал до дому?
— На автобусе. Маршрут по направлению к бульвару Шаронн проходит по улицам с не слишком оживленным движением, а потому в тридцать пять минут восьмого он уже вернулся к себе.
— Жены его не было?
— Нет. Как я уже говорил, она пошла на пятичасовой сеанс в ближайший кинотеатр. Она ходит туда часто, почти каждый день. Пять кассирш узнали ее по фотографии. Ожидая ее, Меран разогрел остатки жаркого и зеленых бобов и накрыл на стол.
— Часто ему приходилось это делать?
— Да, очень часто.
Хотя Мегрэ стоял спиной к публике, ему показалось, что все, особенно женщины, заулыбались.
— Сколько раз вы допрашивали обвиняемого?
— Пять раз. Один раз целых одиннадцать часов. Поскольку своих показаний он с тех пор не менял, я составил донесение, вручил следователю, и с тех пор мне больше не случалось видеть Мерана.
— Он не писал вам из заключения?
— Прислал одно письмо. Оно приложено к делу. Меран снова уверял меня, что невиновен, просил позаботиться о его жене.
Мегрэ старался не встретиться взглядом с обвиняемым, который при этих словах слегка вздрогнул.
— Меран не писал вам, что он под этим понимает и почему боится за жену?