— Держи меня все время в курсе дела. Даже ночью.
Несмотря на свое внешнее спокойствие, Мегрэ вдруг стал нервничать, волноваться, будто досадуя, что взвалил на себя слишком большую ответственность.
Услышав телефонный звонок, он кинулся к себе в кабинет.
— Закончилось, патрон.
В трубке слышался не только голос Лапуэнта, но и неясный шум, гул толпы.
— Было задано четыре вопроса, по два по поводу каждой жертвы. На все четыре ответ отрицательный. Сейчас адвокат пытается провести Мерана сквозь толпу, которая…
На мгновение голос Лапуэнта потонул среди гула голосов.
— Простите меня, патрон… Я звоню по первому попавшемуся телефону… Сейчас буду у вас…
Мегрэ в волнении снова стал шагать по комнате, набил трубку, потом взял другую — первая не затягивалась, — три раза открывал и закрывал дверь.
Коридоры уголовной полиции снова были безлюдны. В стеклянной клетке ожидал вызова только один осведомитель, явившийся, видимо, в назначенное ему время.
На лице вошедшего Лапуэнта еще отражалось возбуждение от закончившегося процесса.
— Многие это предвидели, и все же приговор произвел впечатление, как бомба… Все встали… Мать малышки, опять вернувшаяся на себе место, упала в обморок, и ее чуть не затоптали…
— А Меран?
— Он, казалось, ничего не понял. Дал себя увести, даже хорошенько не сознавая, что же произошло. Журналисты, которым удалось к нему пробраться, так ничего и не добились. Тогда они снова кинулись к его жене, сидевшей рядом со своим телохранителем — адвокатом Ламбленом. Сразу после приговора она побежала к Мерзну, словно хотела броситься к нему на шею, но он уже уходил.
— Где она сейчас?
— Ламблен увел ее в какой-то кабинет, возле раздевалки адвокатов. Жюсье не выпускает ее из виду.
Было уже половина седьмого. Служащие уголовной полиции расходились. В кабинетах гасли лампы.
— Я пошел обедать домой! — сказал комиссар.
— А мне что делать?
— Сходи пообедай и ложись спать.
— Вы думаете, может что-нибудь случиться? Комиссар, открывавший шкаф, чтобы достать пальто и шляпу, только пожал плечами.
— Ты хорошо помнишь, как проходил обыск?
— Очень хорошо.
— Ты уверен, что в квартире не было оружия?
— Уверен. Я даже убежден, что Меран никогда его и в руках не держал. Его освободили от воинской повинности из-за плохого зрения.
— До завтра, голубчик!
— До завтра, патрон!
Мегрэ сел в автобус, потом, сгорбившись и подняв воротник, прошел по бульвару Ришар-Ленуар. Когда он поднялся до площадки своего этажа, дверь открылась, обозначив яркий прямоугольник света, и потянуло запахом из кухни.
— Доволен? — спросила мужа мадам Мегрэ.