— Семь!
Все разом заговорили, принялись надевать пиджаки и пальто, собираясь расходиться. Мсье Гир подошел к жене председателя клуба.
— Разрешите предложить вам… — Он указал на индейку.
— При условии, если вы разделите с нами обед.
— Извините, никак не могу… Служба… Оживление прошло, на него уже не обращали внимания. Рассеянно пожимали друг другу руки, — Завтра увидимся?
Теперь все звуки перекрывал стук бильярдных шаров. Официант потушил половину ламп, как в цирке после последнего номера, и так же, как там, стало пыльно, тускло и пусто. Но мсье Гир еще не утратил вскипевших в нем жизненных сил. Он все ходил по залу, никому не нужный, никем не замечаемый, щеки его пылали, глаза блестели. Внезапно он остановился прямо перед инспектором, который пересчитывал сдачу, полученную от официанта.
— Ну что, голубчик? — Эти слова вырвались у него совершенно неожиданно громко и сопровождались покровительственным взглядом. — Немало я вам хлопот доставил, а?
Губы его вздрагивали, но скорее от возбуждения, чем от страха перед собственной дерзостью.
Сыщику, по-видимому, тоже было не по себе, он откашлялся, прикрывая рот ладонью, потом выдавил:
— Это вы мне?
— Жозеф, пальто! — крикнул мсье Гир, не отвечая полицейскому.
Председатель клуба отвел его в сторону:
— Мне жена сказала… Вам правда не нужна ваша индейка? Вы могли бы кого-нибудь угостить…
— Нет, уверяю вас, — ответил тот с холодной улыбкой.
Трудно сказать, почему эти вечера всегда кончались таким унылым бегством врассыпную. Осталась только кучка из трех-четырех членов клубного комитета, обсуждавших какие-то нововведения. Они издалека поклонились мсье Гиру, и не успел он отвернуться, подтолкнули друг друга локтями, о чем-то пошептались и подозвали официанта.
— А тот, второй, кто такой?
— Маленький бородач в дрянном пальтишке? Инспектор сыскной полиции.
Они торжествующе переглянулись.
— Что я вам говорил?
Мсье Гир, с портфелем под мышкой, пробирался сквозь толпу в большом зале. В кинотеатре был антракт, и толпа повалила в кафе. Его толкали локтями со всех сторон, сбили шляпу, он ее отыскал в стороне, на чьем-то плече. Выйдя, остановился в нерешительности на краю тротуара под сияющей желтыми огнями вывеской кафе. На бульваре уже никого не было, кроме зрителей, вышедших из кинотеатра на воздух, чтобы выкурить в темноте сигарету в ожидании звонка.
Инспектор стоял чуть подальше, тоже на краю тротуара, и притоптывал ногами, подняв воротник пальто, под начавшимся мелким холодным дождем.
«Господину Прокурору Республики Господин Про…»
Вся фигура мсье Гира выражала нерешительность. Слева от него послышался шум включаемого мотора, и он увидел в маленькой дребезжащей машине председателя клуба с женой. Индейка, кое-как завернутая в газету, лежала у нее на коленях.