— Не знаю.
— Ты догадывался, что наблюдение продлится какое-то время. Прыжок в Сену словно под влиянием отчаяния, и ты разом отделываешься от писем, отправляя их на дно с помощью какого-нибудь тяжелого предмета, например камня.
— У меня не было писем.
— Может, и так, тогда становится понятно, почему убийца еще с четверть часа оставался в квартире. Однако есть еще одно обстоятельство, которое меня беспокоит.
— Какое еще обвинение ты выдумал?
— Отпечатки пальцев.
— Что необычного в том, что по всей квартире есть мои отпечатки пальцев?
— Как раз в спальне-то их и не нашли. Как и отпечатков убийцы. А ведь ты открывал секретер, чтобы взять деньги. А тот, другой, выдвигал ящик, чтобы вынуть письма. Не сидел же он четверть часа просто так, ни к чему не притрагиваясь. Значит, после его ухода ты тщательно протер все гладкие поверхности, включая дверные ручки.
— Не понимаю. Ничего я не протирал. Где доказательства, что никто не входил в квартиру, пока я бегал к себе, а затем ходил к тебе в уголовную полицию?
Мегрэ не ответил; увидев, что ветер улегся, он отворил окно. Долго молчал, потом тихо спросил:
— Когда тебе надлежало выметаться?
— Как это? Что ты хочешь сказать?
— Выметаться из квартиры Жозе, за чей счет ты жил.
— Об этом и речи не было.
— Было, и тебе это хорошо известно. Ей стало казаться, что ты несколько увял, при том, что аппетиты у тебя были неумеренные.
— Это тот грязный Рыжий тебе сказал?
— Не важно.
— Кто же еще! Он давно уже пытается втереться в доверие.
— Он трудится, зарабатывает на жизнь.
— Я тоже.
— Твоя работа — не более чем прикрытие. Сколько мебели ты продаешь за год? Большую часть времени на твоей двери висит табличка, извещающая о твоем отсутствии.
— Я разъезжаю, чтобы скупать товар.
— Нет. Жозефине Папе все это становилось в тягость.
Она рассчитывала, впрочем напрасно, что Бодар займет твое место.
— Кому ты веришь, ему или мне?
— Твое слово гроша ломаного не стоит, я в этом убедился еще в лицее.
— Ты на меня сердишься?
— За что?
— Ты уже в Мулене имел на меня зуб. У моих родителей бойко шла торговля. У меня водились денежки.
А твой отец всегда был лишь чем-то вроде слуги в замке Сен-Фиакр.
Мегрэ покраснел, сжал кулаки и чуть было не ударил Флорантена: непочтительно касаться памяти отца он не позволял никому. Будучи управляющим замка, тот имел под началом больше двадцати ферм.
— Ты негодяй, Флорантен.
— Ты сам этого хотел.
— До сих пор я не засадил тебя за решетку за отсутствием формальных доказательств, но я непременно найду их. — С этими словами Мегрэ встал и открыл дверь в кабинет инспекторов. — Чья очередь заниматься этим подонком?