— Где он сейчас?
— Тело отправили в Институт судебной медицины.
Вы сможете увидеть его завтра утром.
— Матильда, ты слышишь? — простонала девушка.
Эти слова уже нарисовали перед ней целую картину.
Быть может, она уже поняла, что будет произведено вскрытие, а затем тело поместят в один из бесчисленных ящиков того огромного холодильника для хранения трупов, каким и был Институт судебной медицины?
— Почему ты молчишь? Почему ты им не скажешь?..
Вдова едва заметно передернула плечами и усталым голосом повторила:
— Я ничего не понимаю.
— Заметьте, мадам, я вовсе не утверждаю, что ваш муж покончил самоубийством…
На сей раз даже Лоньон едва не подпрыгнул и с изумлением воззрился на комиссара. Мадам Голдфингер насупила брови и едва слышно произнесла:
— Не понимаю… Вы ведь только что сказали…
— Что это похоже на самоубийство. Но ведь иногда случается, что преступление походит на самоубийство…
Были ли у вашего мужа враги?
— Нет!
Она выговорила свое «нет» категорично. Почему же тогда обе женщины сразу обменялись беглым взглядом?
— Были ли у него причины покушаться на собственную жизнь?
— Не знаю… Ничего я больше не знаю… Вы должны извинить меня, господа… Я сама сегодня нездорова…
Муж болел, моя сестра вам уже говорила… Он считал свою болезнь серьезней, чем она была в действительности… Его мучили боли… Он соблюдал очень строгую диету и от этого совсем ослаб… К тому же в последнее время у него появились неприятности…
— В связи с делами?
— Вы, должно быть, знаете, что в последние года два торговля бриллиантами переживает кризис… Крупные дельцы еще могут держаться… Но те, у кого нет своего капитала, кто живет, так сказать, одним днем, тот…
— Сегодня вечером у вашего мужа были при себе камни?
— Наверное, были… Он всегда носил их с собой…
— В бумажнике?
— Обычно он держал их именно там… Ведь это не занимает много места, верно?
— Эти бриллианты принадлежали ему лично?
— Это маловероятно… Он редко покупал камни за свой счет, особенно в последнее время… Ему давали их на комиссию…
Выглядело правдоподобно. Мегрэ довольно неплохо знал тот узкий мирок, что обретался в районе улицы Лафайет и точно так же, как его собственный круг, управлялся своими собственными законами. Прямо за столиком кафе нередко из рук в руки безо всяких расписок переходили камни, стоившие огромных состояний. Все здесь знали друг друга. Все понимали, что внутри этого тесного братства ни одному из них и в голову не придет нарушить данное слово.
— У него украли бриллианты?
— Нет, мадам. Вот они… А вот и его бумажник. Я хотел бы задать вам еще один вопрос. Муж держал вас в курсе всех своих дел?