Рот его тоже одряб, и слова звучали нечленораздельно. Но, во всяком случае, из него не нужно было клещами вытягивать сведения: что-что, а поболтать он любил.
— Представьте себе: мы с Сент-Илером познакомились в Станисла… Когда же это было?.. Погодите-ка…
Мне семьдесят семь… Значит, прошло семьдесят лет с тех пор, как мы вместе учились в классе риторики…
Его прочили в дипломаты… Я же мечтал стать кавалерийским офицером… В те времена была еще кавалерия… Конники не пересели на мотоциклы… Но знаете ли вы, что за всю жизнь мне так и не довелось поездить верхом?.. А все потому, что я был единственный сын и должен был унаследовать дело отца…
Мегрэ даже не стал спрашивать, жил ли его отец в этом же самом доме.
— Сент-Илер еще в коллеже любил пожить, был бонвиваном — но, знаете, бонвиваном весьма редкого свойства: утонченным до кончиков ногтей…
— Полагаю, он оставил завещание у вас?
— Его племянник, маленький Мазерон, только что спрашивал меня об этом. Я уверил его…
— Племянник наследует все имущество?
— Нет, не все. Это завещание я знаю наизусть: сам его заверял.
— Давно?
— Последнее — лет десять тому назад.
— Предыдущие завещания чем-то от него отличались?
— Только в деталях. Я не смог показать документ племяннику, потому что он должен быть обнародован в присутствии всех заинтересованных лиц.
— И кто же эти лица?
— В общих чертах картина следующая: Ален Мазерон получает недвижимость на улице Сен-Доминик и большую часть состояния, которое, впрочем, не столь уж значительно. Жакетте Ларрье, экономке, завещана пожизненная рента, которая обеспечит ей безбедную старость. Что же до мебели, безделушек, картин, личных вещей, то Сент-Илер завещал их старинной приятельнице…
— Изабель де В.
— Вижу, вы в курсе.
— Вы знакомы с ней?
— Довольно близко. Еще лучше я знал ее мужа: он был в числе моих клиентов.
Не удивительно ли, что оба они избрали одного и того же нотариуса?
— Они не боялись, что могут столкнуться лицом к лицу в вашей конторе?
— До этого так ни разу и не дошло. Вероятно, они об этом даже не думали, да и сомневаюсь, чтобы это смутило их. Видите ли, даже если они и не стали друзьями, то не могли не уважать друг друга: оба были людьми чести, а кроме того, обладали отменным вкусом…
Даже слова эти, казалось, принадлежали прошлому!
В самом деле, давненько Мегрэ не доводилось слышать такое определение: человек чести.
А старый нотариус, погрузившись в кресло, тихо смеялся какой-то внезапно мелькнувшей мысли.
— Отменным вкусом, да! — повторил он лукаво. — Можно было бы добавить, что в некоторой области их вкусы сходились… Теперь, когда оба умерли, я не думаю, что погрешу против профессиональной этики, если кое о чем проболтаюсь, — тем более, что и вам, в силу вашего ремесла, подобает сдержанность… Нотариус — почти всегда доверенное лицо. А Сент-Илер, ко всему прочему, был моим старым другом и рассказывал мне обо всех своих похождениях… Более года они с принцем посещали одну и ту же любовницу, красивую полногрудую девицу, которая выступала в каком-то ревю на Бульварах…