Арнольд не успел ответить: в коридоре послышались шаги и голоса. Месье Жиль, который шел впереди и трепетал больше, чем перед Мегрэ, ввел прокурора республики и молодого судебного следователя, с которым комиссар еще никогда не работал вместе. Фамилия следователя была Калас, и он походил на студента.
— Разрешите представить вам мистера Арнольда…
— Джон Т. Арнольд, — уточнил англичанин, вставая.
— …близкого друга покойного и его поверенного в делах, — договорил Мегрэ.
Арнольд заговорил с прокурором так, словно был в восторге, что наконец видит перед собой важного чиновника, может быть, человека своего круга:
— Сегодня утром, в десять часов, у меня была назначена встреча с Дэвидом, точнее, я должен был ему позвонить. Так я узнал о его смерти. Здесь мне сказали, что не верят в несчастный случай, и я полагаю, у полиции есть серьезные причины так говорить. Господин прокурор, я хотел бы попросить вас сделать так, чтобы вокруг этого дела не было слишком много шума. Дэвид занимал видное место в обществе. Мне трудно перечислить вам все последствия, которые его смерть вызовет не только на бирже, но и во многих иных кругах.
— Мы будем действовать с минимальной оглаской, — вполголоса ответил прокурор. — Не так ли, комиссар?
Мегрэ медленно кивнул.
— Я полагаю, вы хотите задать мне несколько вопросов? — продолжал Арнольд.
Прокурор посмотрел на Мегрэ, потом на следователя.
— Возможно, чуть позже… Не знаю… Пока, я полагаю, вы можете быть свободны…
— Если я вам понадоблюсь, то буду внизу, в баре.
Когда за Арнольдом закрылась дверь, прокурор и Мегрэ озабоченно посмотрели друг на друга.
— Паршивое дело, верно? У вас есть какие-нибудь соображения? — произнес прокурор.
— Никаких. Вот только графиня Пальмиери, которая была любовницей Уорда и занимала номер в конце этого коридора, сегодня ночью пыталась отравиться. Врач отправил ее в американскую больницу в Нейи. Там ей дали отдельную палату. Медсестра, которая заходила к графине каждые полчаса, совсем недавно обнаружила, что палата пуста.
— Графиня исчезла?
Мегрэ кивнул и добавил:
— Я установил наблюдение за вокзалами, аэропортами и другими местами, через которые можно выехать из Парижа.
— Странная ситуация, верно?
Мегрэ пожал плечами. Что он мог сказать? В этом деле все было странным, начиная с мертвеца, который родился с серебряной ложкой во рту и руководил своим бизнесом с ипподромов и из ночных клубов, и кончая этим комильфотным поверенным, который говорил с Мегрэ как учитель с тупым школьником.
— Хотите увидеть его?
Прокурор, достойный представитель власти, родом из старинной судейской аристократии, признался: