За полуотворенной дверью видна была довольно большая кухня с каменным очагом, рядом с которым поставили когда-то угольную печь. Повсюду грязь, пыль, копоть…
На печке ржавые круги от кастрюль. Все стены в грязных пятнах и подтеках. Перед окном стояло кожаное кресло, в котором старуха проводила большую часть дня.
Мегрэ сразу понял, почему она охотнее торчала здесь, а не в передней комнате. Ведь по дороге к морю почти никто не ходил, тогда как позади дома можно было видеть и обитателей домов, и дворы, и сады, и даже школьный двор.
Для нее это был привычный замкнутый круг. Сидя в своем кресле, Леони Бирар ежедневно принимала участие в жизни десятка семей, и если бы у нее было хорошее зрение, она могла бы разглядеть, что именно они едят.
— Вряд ли стоит говорить, что меловая черта показывает место, где она была найдена. Пятно, которое вы видите…
— Понимаю.
— Крови было не так уж много.
— Где сейчас тело?
— Его перевезли в морг Ла-Рошели для вскрытия.
— До сих пор неизвестно, кто будет ее наследником?
— Я всюду искал завещание и даже звонил по телефону ее поверенному в Ла-Рошели. Она не раз говорила ему, что собирается написать завещание, но так и не сделала этого. У него находятся на хранении документы, облигации, свидетельства на владение этим домом и на другой дом, в двух километрах отсюда.
— Таким образом, если мы ничего не найдем, ее наследницей окажется племянница. Так?
— По-видимому.
— Что говорит по этому поводу сама племянница?
— Она не рассчитывала на это. Селье не нуждаются.
Они не богачи, но в их руках хорошее дело. Вы их увидите. Я, конечно, не такой знаток людей, как вы, но эти люди мне кажутся честными и трудолюбивыми.
Мегрэ стал копаться в ржавой кухонной утвари, открывал и закрывал бесчисленные ящики… Чего там только не было: пуговицы, гвозди, черепки вперемешку с катушками без ниток, шпильки, кнопки…
Он вернулся в первую комнату, где стоял старинный комод, представлявший известную ценность, и тоже выдвинул ящики.
— Вы осмотрели эти бумаги?
Лейтенант слегка покраснел, будто его уличили в провинности или поставили перед неприятной очевидностью.
У него был точно такой же вид, что и в гостинице Луи, когда Мегрэ предложил ему стаканчик белого вина.
— Это письма.
— Вижу.
— Все они десятилетней давности. Как раз в это время она была еще почтальоншей…
— Насколько я могу судить, письма эти адресованы не ей.
— Так точно. Я присоединю письма к делу. Я уже говорил об этом судье… Не могу же я сделать все сразу!..
Каждое письмо хранилось в конверте, и можно было без труда прочитать имена самых различных адресатов, в том числе имена многих женщин, включая даже двух сестер Тевенар, владелиц галантерейной лавочки.