Можно также не сомневаться, что у Ле Клоагенов нет постоянной прислуги и они обходятся приходящей – она появляется только по утрам; зато по понедельникам у них обязательно метрдотель от Потеля и Шабо.
– А ведь они богаты! – добавит привратница, куда более разговорчивая, чем ее коллега с улицы Коленкура. – Говорят, у них больше двухсот тысяч ренты. Каждый год в декабре к ним наезжает нотариус из Сен-Рафаэля – самолично привозит деньги. Интересно, что они с ними делают? Вы порасспросите торговцев в квартале. У мясника они берут куски попостнее, да и те крошечные! А как бедняга одет, сами видели, – зимой и летом в одном…
Но что все-таки общего между этими апартаментами и светлой квартиркой на улице Коленкура, этой худенькой, нервной особой с дьявольским самообладанием – и пухленькой, ухоженной мадмуазель Жанной, убитой в своей солнечной гостиной?
Расследование только начиналось, и Мегрэ не пытался делать выводы из того, что видел и слышал. Он просто расставлял все по местам. Вот чудаковатый Маскувен на службе, в конторе Пру и Друэна; вот он же дома, на Вогезской площади, или у графини на улице Пирамид…
– Большой ребенок. Не подберу другого слова, господин комиссар. Проводит дни, слоняясь по улицам, домой возвращается только поесть. Но совершенно безобиден, уверяю вас…
Безобиден! Слово поразило Мегрэ, и он глянул на Ле Клоагена. Пот на лбу старика высох, и он сидел, безучастный к происходящему. Чего он боялся? И почему опять стал невозмутим, вернее, ко всему безразличен?
За дверью вновь заскреблись, и г-жа Ле Клоаген громко объявила:
– Войдите, Жизель… Позвольте представить вам мою дочь. Она особенно остро переживает состояние отца. Вы должны меня понять. Когда она принимает подруг…
Почему Жизель тоже так плохо одета и у нее такой ледяной вид? Капельку мягкости, и она была бы просто мила. Но рукопожатие у нее мужское, ни улыбки, ни намека на любезность. Во взгляде, которым она удостоила старика, одна беспощадная враждебность.
Именно она бросила ему тоном, каким говорят с лакеем:
– Ступайте разденьтесь.
– Представляете, Жизель, – пояснила ей мать, – сегодня днем ваш отец отправился к гадалке, а там как раз произошел скандал…
Странно, однако, звучит слово «скандал» применительно к убийству! Очевидно, для обеих женщин жизнь и смерть мадмуазель Жанны ровным счетом ничего не значат. Их волнует одно, что Ле Клоаген оказался на месте преступления, его увезли на набережную Орфевр, и теперь комиссар…
– Крайне огорчен, что вынужден вас беспокоить, сударыни, но в данных обстоятельствах я был бы счастлив заглянуть на минутку в комнату господина Ле Клоагена.