– Алло! Отель-Дье?..
Нет, Маскувен жив. С минуты на минуту его вновь будет смотреть профессор. Но он все еще в коме, и посещать его запрещено.
– Расскажите о вашем нареченном брате, мадмуазель… мадмуазель…
– Берта Жаниво. Меня зовут мадмуазель Берта. Я машинистка-стенографистка в туристическом агентстве. Мой отец был деревенский столяр из Уазы. Я поздний ребенок. Не надеясь иметь детей, мои родители усыновили приютского мальчика Жозефа Маскувена.
Рядом с этой свеженькой девушкой Мегрэ выглядит добрым папашей.
– Вам нетрудно съездить со мной на Вогезскую площадь, где живет ваш брат?
Комиссар везет ее на такси, а она все говорит, говорит, так что отпадает необходимость задавать вопросы. Внизу, под воротами дома, вокруг привратницы, у которой в руке газета, толпятся соседки.
– Такой человек – серьезный, положительный, со всеми вежливый!..
На втором этаже квартирует бывший министр, на третьем – сам домовладелец. Только на четвертом начинает чувствоваться тепло скученных семей – маленьких людей, чьи квартирки располагаются по обе стороны длинного коридора, освещенного окошечком-отдушиной.
– С чего это ему взбрело в голову накладывать на себя руки? Да и у него в жизни неприятностей не было!
До сих пор для Мегрэ Жозеф Маскувен всего лишь чудак, внушающий известные опасения. Но м-ль Берта продолжает говорить, говорит и квартирка: спальня, где царит педантичный порядок, шкаф с серьезными, даже суровыми книгами, недавно купленный электрофон, туалет, кухонька.
– Понимаете, господин комиссар, он всегда считал себя не таким, как все. Деревенские ребята дразнили его приютским, приемышем. В школе он был первым учеником. Дома старался работать больше других. Всегда боялся кого-нибудь стеснить, оказаться лишним. Ему казалось, что его терпят только из милости. Моим родителям пришлось заставить его продолжать учение. Потом они умерли. Вопреки всем ожиданиям, после них почти ничего не осталось; я была слишком мала, чтобы работать, и Жозеф Маскувен много лет содержал меня.
– Почему вы не жили вместе?
– Он сам не захотел, – краснеет она. – Мы ведь не настоящие брат и сестра.
– А ваш нареченый брат, мадмуазель, не был чуточку в вас влюблен?
– По-моему, да. Но он никогда со мной об этом не говорил. Не решился бы.
– Были у него друзья, подруги?
– Нет, никого. Иногда, по воскресеньям, мы с ним куда-нибудь выезжали.
– Он никогда не возил вас в Морсан?
Девушка напрягает память.
– Это где?
– На Сене, выше Корбейля.
– Нет. Чаще всего мы ездили на Марну, в Жуэнвиль. В последние месяцы Жозеф пристрастился к бриджу.