Но какой-то подонок затащил девушку в темные гаражи, изнасиловал и убил. А потом попытался убить и Стаса как возможного свидетеля преступления. Но Стас выжил. Лучше бы я сдох, черт побери! Лучше бы я в тот же вечер умер в тех гаражах!.. Выжил, провалялся в больнице с неделю, а затем, убитый горем, слабо осознающий окружающее, дождался суда. Его, убийцу, поймали быстро. И быстро провели расследование, так что уже через пару месяцев негодяй предстал перед судом. Стас думал, ему дадут максимальный срок. Посадят надолго в самую поганую, самую мрачную клоаку, какая только есть на просторах России. И тварь сгниет там в муках, ежесекундно вспоминая свое преступление. Но вышло так, как не предполагал никто, даже прокурор. Судья вынес приговор, в котором значилось, что подсудимый признан невменяемым и подлежит принудительному лечению в психиатрической клинике. Но он был вменяем, он вел себя нагло и никак не походил на ненормального! Только в конце следствия эта мразь прикинулась умственно отсталой!
Как-то неожиданно смерть стала спутницей Стаса по жизни. Она следовала за ним с того проклятого дня, когда в Иркутске вспыхнул самолет авиакомпании «Сибирь». А ведь родители не должны были находиться тогда на борту злосчастного самолета. Того самого самолета А-310-300 авиакомпании «Сибирь», что взорвался при посадке. Они должны были лететь не тем проклятым рейсом, а днем ранее, но отложили вылет из-за недомогания матери.
Сразу после трагедии Стас вылетел в Иркутск. Вспомнился день вылета: серые тучи, низко нависшие над землею, бежали вослед стальной птице, не в силах догнать ее. Свист в ушах от ревущих двигателей постепенно затухал, переходя в неслышимый человеком ультразвук, и вот уже шасси отпустили взлетную полосу. А полоса отпустила самолет в небо. Стас с замиранием сердца смотрел на удаляющуюся земную твердь, не веря до конца, что решился на полет, который был ему вовсе не нужен. За окном внезапно все размылось, приобрело скучный однообразный цвет кофе с изрядной порцией молока. Нет, не так. За иллюминатором Стас видел лишь мокрую вату — облака, накрывшие город и аэропорт широким и толстым, мокрым ватным одеялом. Ощущения подсказали, что самолет лег на крыло, выполняя разворот, и вскоре после этого с тихим «донг» потухли предупреждающие таблички впереди по проходу: «Не курить!», «Пристегните ремни!», сдублированные на английском языке. Стас сглотнул слюну. Уши, заложенные пробками вследствие резкого перепада высот, вновь обрели привычную работоспособность. Но все равно молодого человека не покидало странное, труднообъяснимое, абсолютно непривычное ощущение полета.