Внезапный гром фанфар у двери в зал заставил ее круто повернуться. Люди принялись падать на колени и склонять головы, словно пшеница под серпом. Кэтрин застыла, широко открыв глаза.
– Королева Матильда, – прошипел кто-то, потянув ее за рукав вниз.
На мгновение молодая женщина приняла ту же позу, что и все, но затем не устояла и слегка приподняла глаза.
Единственная оставшаяся в живых законная наследница старого короля оказалась невысокой сорокалетней женщиной. На ее лице почти не было морщин, зато оно было прорезано несколькими глубокими складками, словно выбитыми ударами резца. Королева была одета в роскошное пурпурное платье со шлейфом, богато украшенное золотом, и горностаевый плащ. Она торжественно выступала церемониальным шагом в сопровождении своего сводного брата, графа Роберта, высоко неся голову: настолько высоко, насколько низко были склонены головы ее подданных. Гордость, элегантность, сама суровость черт создавали ощущение большой красоты, но красоты холодной, как в ясный зимний день. Прикоснуться к ней значило замерзнуть.
Поднявшись на возвышение, Матильда опустилась на предназначенный для нее трон с высокой спинкой, обвела глазами зал без всякого выражения и слегка приподняла палец, разрешая склонившимся людям встать. Кэтрин не сводила с нее глаз. Ничего удивительного, что многие бароны предпочитают поддерживать короля Стефана. Такая холодность вряд ли может привлечь сердца людей, и так не слишком готовых подчиняться приказам женщины. Улыбка, слово, – они ведь ничего не стоят, зато могут принести пользы в десять раз больше.
– Понадобится не один кубок грога, чтобы вознести хвалу такой ледяной красавице, – тихо пробормотала Этель. – Впрочем, если бы у меня был такой муж, как у нее, да еще толпа дураков-союзников, я бы тоже замерзла.
– Говорят, что ее муж – один из самых красивых людей во всем христианском мире, – откликнулась Кэтрин – Его так и называют: Готфрид ле Бэль, то есть Джеффри Красивый.
– Джеффри моложе на десять лет и больно уж ненадежен, – фыркнула Этель – Они не в ладах с момента венчания.
– Да, до меня доходили скандальные слухи.
Кэтрин снова посмотрела на королеву, которая, склонившись, слушала брата; ее белые пальцы сжимали ножку серебряного кубка. Интересно, сколько боли скрывается за этим холодным лицом? И насколько толста корка льда? Ее первый муж был императором. Призванная домой после его смерти, чтобы стать наследницей Англии и Нормандии, она была вынуждена выйти за Готфрида Анжуйского, сына обыкновенного графа, к тому же еще не вышедшего из юношеского возраста. Брак не удался, но родительская воля заставляла ее сглаживать острые углы и держаться на плаву в разбитой скорлупке. Потом к родительской воле присоединились три сына, но все видели зияющие дыры в обшивке семейного корабля. Если бы не дети, если бы не политическая необходимость, Джеффри Красивый и Матильда, королева Англии, с радостью позволили бы этой утлой посудине отправиться ко дну.