– Я не заметил особого превращения, – начал было Оливер, но тут же посерьезнел, потому что Этель резко подняла веки и послала в его сторону предостерегающий взгляд. – Наверное из-за нас с Кэтрин, потому что мы украли твою кровать и стали любовниками?
– Глупости, – покачала головой Этель. – Я надеялась на это с того самого дня, когда ты рассказал мне о ней. Иногда приходилось прилагать массу усилий, чтобы попросту не столкнуть ваши упрямые лбы друг с другом. Нет, меня вывел из себя твой глупый молодой напарник.
– Гавейн?
– Вот именно, Гавейн, – выразительно подтвердила Этельреда. – Он спал с одной из женщин графини и сделал ей ребенка.
У Оливера буквально упала челюсть. Он уставился на старуху широко раскрытыми глазами. Кэтрин тоже.
– Это Рогеза де Бейвиль? – спросила она, перестав подкладывать на решетку овсяные лепешки.
Этель прищелкнула языком.
– Видела их вчера поздно вечером. Они цапались как кошка с собакой. Она старалась призвать его к ответу, а он и слышать ничего не желал. Насосался, правда, как селедка соли, только это не оправдание, чтобы вести себя так с девочкой: бросить ее на колени в снег, да еще назвать нехорошим словом. Может, она и слишком задается, но все же заслуживает лучшего обращения, чем такое.
Оливер вздохнул.
– Я поговорю с ним сразу после завтрака, но не знаю, поможет ли. Тебе известно, какого взгляда он придерживается относительно женщин.
– Говорить без толку, – кисло заметила Этель. – Лучше возьми его за шкирку и сунь головой в ближайшую поилку для лошадей. Это ему пойдет на пользу.
Гавейн уставился на Оливера тусклыми глазами.
– Не твое дело, – с вызовом проговорил он. – Я всего лишь твой напарник, а ты не лорд.
Дыхание молодого человека было кислым и тяжелым. Он еще не протрезвел.
В зале то и дело слышались стоны: люди постепенно приходили в себя после попойки. Завтра будет то же самое, на следующее утро тоже, и так вплоть до двенадцатого – последнего дня рождественских праздников.
– Будь я лордом, то велел бы исполосовать тебе всю спину, – холодно заметил Оливер. Они сидели за столом около дверей. Холодный сквозняк шевелил тростник на полу и немного отгонял застоявшийся винный запах – Рогеза де Бейвиль – не продажная девка из деревни, которой можно швырнуть монетку и выкинуть из головы. Она входит в число прислужниц графини.
– Знаю, – раздраженно буркнул Гавейн и запустил пальцы в волосы.
– Судя по тому, что Этель услышала вчера вечером, сомневаюсь.
– Слушай, она просто преследует меня, – нетерпеливо махнул рукой Гавейн – Господи, да она даже влила мне в питье любовное зелье, которое делает старая ведьма. Слушай, – тут он свирепо уставился на Оливера. – Если ты будешь приставать, я заявлю, что меня околдовали. Тогда посмотрим, что будет с прежней повитухой и ее молодой помощницей.