– Такая молоденькая, а вкус хорош, – прокомментировал торговец, кивнув головой.
– Дорогой вкус, – ответила Кэтрин, подумав, что Розамунде в полной мере передалась любовь ее отца к роскоши. Несмотря на все свои недостатки, Луи обладал превосходным чувством стиля, и Розамунда, похоже, унаследовала его тоже.
– Господи, дай ей богатого мужа и пусть почаще заходит в мою лавку, – сказал торговец, молитвенно сложив руки. В его маленьких карих глазах промелькнули веселые искорки.
Кэтрин тоже улыбнулась и пошла оттаскивать Розамунду от шелков. Теперь, когда льна хватало, ей хотелось только одного: вернуться домой и дать отдохнуть ноющим ногам.
В этот момент поднялась суматоха. Они с торговцем кинулись смотреть, в чем дело, и увидели возбужденного всадника, который летел сквозь ярмарочную толпу, крича во весь голос. Его конь был в мыле, ноздри окаймляла красная полоска.
– Евстахий! – хрипло ревел всадник. – Идет Евстахий! Спасайтесь!
Кэтрин и торговец полотном, оцепенев, уставились друг на друга.
– Евстахий подавляет восстание в Восточной Англии, – слабо проговорила Кэтрин.
– Выходит, нет, раз он здесь. – Торговец принялся быстро сворачивать свой прилавок. – Хорошее перышко получит он на свою шляпу, если возьмет это место.
Всадник доскакал уже до рядов с тканями, по-прежнему выкрикивая:
– Евстахий и его армия меньше чем в пяти милях! Прячьтесь, пока можете!
– Меньше, чем в пяти, значит ближе к трем, – мрачно заметил торговец. – Он почти загнал лошадь, чтобы предупредить нас, но Евстахий вряд ли движется медленнее.
Тут торговец посмотрел на Кэтрин.
– Где вы живете, хозяйка, и где ваш муж?
– Я живу рядом с замком, а мой муж с принцем Генрихом, – растерянно проговорила Кэтрин, схватив Розамунду за руку.
– Хотите поехать в моей телеге? Ведь бежать-то вам трудно. – Он указал на ее вздутый живот.
Кэтрин с благодарностью приняла предложение и принялась помогать складывать тюки. Остальные торговцы тоже поспешно забрасывали товар на телеги и запрягали пони, а горожане бежали искать спасения в церкви и замке.
– Прокляни Господи эту войну, – бормотал торговец, загоняя лошадку задом в оглобли. – Мой отец торговал тканями при старом короле Генрихе. Можно было проехать от одного конца страны до другого и знать, что тебе ничего не грозит. У меня у самого дома сын двенадцати лет. Так ведь я не смею взять его ни в один город, потому что боюсь такого вот поворота дел.
Кэтрин подняла Розамунду на телегу. Ее живот тянуло, поясница слегка заныла. Она постаралась не задерживаться на этих ощущениях. Они могли означать начало схваток, но по расчетам Кэтрин ей оставалось носить еще не меньше двух недель, а главное сейчас было доставить Розамунду и очутиться самой в безопасном месте.