— Нет! — крикнула она. — Не бросай его!
— Тяжелый… — откликнулся парень. — Он… тянет, не… не могу с ним…
Протяжно хлюпнув, мост просел.
— Держись! — Улегшись на спину, она вытянула ноги и растопырила руки.
Настил накренялся сильнее, еще немного — и станет вертикальным.
— А-а-а! — закричал Скворец и обеими руками вцепился в ее лодыжки.
Катю дернуло вниз. Она пятилась на спине, цыпляясь за шпалы, упираясь в них задом. Сталкер висел на правой ноге, остатки моста съезжали с берега, погружались в воду. Зелень со всей реки стянулась сюда, вокруг стало темно, кусты и трава исчезли во мраке. Будто сияющий изумрудный дым клубился под мостом — хищный, ядовитый. Катя ползла. Скворец дергался, словно хотел оторвать ей ногу. Какой же ты тяжелый! Хотя нет, это не ты, это контейнер на твоей спине… Контейнер! В нем то, за чем она пришла сюда, в нем артефакты, а значит — деньги…
— Сними его! — крикнула Катя. — Сними, слышишь!
Он что-то хрипнул в ответ. Мотнул плечом, застонал, засучил ногами. Одна лямка соскользнула с плеча.
— Не бросай! Вон костыль торчит, зацепи!
— Зачем? — простонал Скворец, пытаясь стянуть вторую лямку.
— Зацепи, я сказала!
Упираясь каблуками, Катя стала приседать. Парень сделал, как она велела, и сразу стало легче.
Мост протяжно, глухо всхлипнул, потом закачался.
А Скворец вдруг заплакал. Громко, навзрыд. Катя застыла на гнилой шпале, сжав зубы. Человек и контейнер — в полуметре ниже, первый держался за шпалу, второй висел на торчащем из нее костыле.
Мост тонул в реке. Она видела бурлящую зелень под собой, видела запрокинутое лицо Скворца — совсем еще мальчишка, ему и двадцати нет, гладкая кожа, чистый лоб, — мокрое от слез.
Видела контейнер, ради которого пришла сюда.
В контейнере было все, что ей еще нужно в этой жизни.
Теперь не успеть. С ними двумя — никак не успеть. Горб на воде вспухал все сильнее, зелень будто распирала его, приподнимая, еще немного — и он доберется до ног плачущего от ужаса Скворца.
Девушка потянулась к сталкеру. Цепляясь одной рукой за шпалу, он поднял вторую, пальцы коснулись ее пальцев. И вдруг лицо Скворца изменилось. Миг — и Катя увидела на его месте другое. Увидела Опанаса.
— Нет! — крикнул Скворец, когда она подалась вбок. — Нет, что ты… Вытащи меня!
Она нащупала лямку контейнера, потянула. Лямка зацепилась за костыль. Зеленый горб под мостом достиг ступней Скворца, и Катя как в кошмарном сне увидела: его ноги текут. Черная грубая кожа ботинок запузырилась, Скворец закричал тонким детским голосом. Она сорвала лямку с костыля, стала приподнимать тяжелый контейнеру с трудом сгибая руку, будто выжимала пудовую гирю.