Он заговорил с неожиданным жаром:
— Это не имеет ни малейшего значения... Но в это время в дверь позвонили.
— Прости, - сказал Люк, спеша открыть, — за мной пришла машина, которая отвезет меня в аэропорт. Попроси Бонно принести мою сумку.
Пять минут спустя Люк уехал.
Два следующих дня превратились для Линды в сплошной кошмар. Погруженная в свои мысли, она, то бродила по дому, невпопад отвечая на встревоженные вопросы Мари и Бонно, то отправлялась на длительные прогулки с Шодэ. И все это время она решала, как ей поступить. Известий от Люка не было, и это еще больше убеждало ее в своей правоте. Она должна уехать. Должна уйти с его дороги и не мешать его счастью с Лили.
Последней каплей стал раздавшийся в холле на исходе третьего дня телефонный звонок. Думая, что это Люк, Линда бросилась к телефону, но незнакомый женский голос что-то быстро затараторил по-французски... Линда дождалась паузы и, насколько это было возможно, спокойно сказала:
— Простите, месье Морнэ нет, а я не говорю по-французски. Ему что-нибудь передать?
На другом конце провода раздраженно выпалили:
— Ничего! — И женщина положила трубку. Письмо с французским штемпелем, а теперь
звонок... Это не могло быть простым совпадением. Линда надела пальто и уже собиралась выйти в сад, но в этот момент телефон снова ожил.
На этот раз звонил Люк.
Он говорил как обычно — спокойно, дружелюбно, неторопливо. Как она поживает? Чем занимается?
Линда, с трудом сдерживая слезы, ответила, а потом добавила:
— Только что звонила какая-то женщина. Она говорила по-французски... Она не назвалась и не оставила никакого сообщения.
Голос Люка по-прежнему звучал беззаботно.
— Ах да, я ожидал звонка. Но она наверняка перезвонит Шарли, и та с ней разберется...
Люк сказал, что пару дней ему, видимо, еще придется провести в Оттаве, а затем попрощался.
— Всего доброго, — сдавленным голосом ответила ему Линда и положила трубку.
Она снова сняла пальто и бросилась наверх, не замечая выглянувшего из кухонной двери обеспокоенного Бонно и озадаченного Шодэ, которого она собиралась выгулять перед сном.
Оказавшись в своей комнате, Линда упала на кровать и разрыдалась. Проплакав полночи и проворочавшись остальную половину, утром она встала с красными опухшими глазами и с твердой решимостью.
Кое-как приведя себя в порядок, Линда спустилась в утреннюю гостиную и после чая попросила Бонно принести ей бумагу и ручку. Ей не пришлось подыскивать слова. За три последних дня они уже выкристаллизовались у нее в голове, а прошедшая бессонная ночь отшлифовала их.