– Не понимаю, как вы здесь выдерживаете, – сказал Нурдин. Это был коренастый лысый мужчина с густыми бровями и прищуренными глазами. – Я вот ехал в метро, и только от Альвика до Фридхемсплан встретил по крайней мере пятнадцать лиц, которых у нас в Сундсвале полиция немедленно бы арестовала. Заметили ли вы еще одну вещь? Здесь люди какие-то запуганные. Внешне обыкновенные приличные люди. Но если спросить их о чем-либо или попросить спичку, каждый готов убежать. Просто боятся. Не чувствуют себя уверенно.
– А кто теперь уверен? – сказал Колльберг.
– Я не знал такого чувства, – молвил Нурдин. – По крайней мере, дома, но здесь, наверное, и я скоро начну бояться. Есть для меня какое-либо поручение?
– Мы получили информацию о неопознанном мужчине в автобусе, – сказал Меландер. – От одной женщины в Хегерстене. Она сказала по телефону, что рядом с ее домом есть гараж, где собираются иностранцы. Они там частенько, как она выразилась, «дерут глотку». И больше всех шумел один невысокий чернявый мужчина лет тридцати пяти. Описание его одежды похоже на то, что ходило в газетах. А с некоторого времени его там не видно.
– Можно найти тысячи людей, одетых так, как тот мужчина, – скептически молвил Нурдин.
– Да, – согласился Меландер. – На девяносто девять процентов можно быть уверенным, что эта информация ничего нам не даст. Но поскольку другой работы для тебя нет, то…
Он не договорил, нацарапал в блокноте фамилию и адрес информаторши и вырвал листок. Зазвонил телефон.
– На, – сказал он, протягивая листок и одновременно беря трубку.
– О'кей, – сказал Нурдин. – Еду. Машина есть?
– Есть, но, учитывая уличное движение и плохую дорогу, лучше добираться общественным транспортом. Садись на автобус номер двадцать три и следуй в южном направлении. Слезешь на остановке Аксельсберг.
– Мама родная, – сказал Нурдин и вышел.
– Он сегодня работает без особого вдохновения, – сказал Колльберг. Почему мы не разрешим этим парням уехать домой?
– Потому что они здесь для того, чтобы принимать участие в самой напряженной охоте на человека, которая когда-либо происходила в нашей стране, – сказал Мартин Бек.
– Ого! – заметил Колльберг.
– Я лишь цитирую министра юстиции, – сказал Мартин Бек невинно. – Наши острые и светлые умы (министр, разумеется, намекал на Монссона и Нурдина) работают вовсю, чтобы изловить душевнобольного массового убийцу, обезвредить которого – первостепенное дело и для общества, и для отдельного человека.
– Когда он это сказал?
– Первый раз семнадцать дней назад. А последний раз – вчера. Но вчера он получил лишь четыре строчки на двадцать второй странице газеты. Ему можно посочувствовать. Ведь в следующем году выборы.