Наверное, он единственный из всего корпуса полиции радовался в то хмурое утро, так как уже успел позвонить заведующему складом ресторана и получил адрес поставщика тех зубочисток.
* * *
Эйнар Рённ стоял на ветреной Рингвеген и смотрел на яму в земле, натянутый кусок брезента и дорожные барьеры, расставленные вокруг. В яме не было живой души, чего нельзя было сказать о машине, что стояла метрах в пятнадцати от этого места. Рённ знал четырех человек, что сидели там с термосами, поэтому сказал:
– Привет, ребята.
– Привет, и закрывай за собой дверь. А если это ты вчера на Барнхусгатан треснул моего парня дубинкой по голове, то иди к чертовой матери.
– Нет, не я, – ответил Рённ. – Я сидел дома и смотрел телевизор.
– Тогда садись. Хочешь кофе?
– Да, выпил бы.
Через минуту его спросили:
– Ты пришел по какому-то делу?
– Да. Шверин родился в Америке. Это замечалось в его речи?
– Еще бы! Он часто запинался, а когда бывал пьян, то вставлял английские словечки.
– Когда бывал пьян?
– Да. Или когда сердился.
Сидя в автобусе по пути на Кунгсхольмсгатан, Рённ напряженно размышлял. Потом немного посидел за своим столом. Затем зашел в соседнюю комнату и спросил:
– Ребята, как будет по-английски: «Я его не узнал»?
– Didn't recognize him, – ответил Колльберг, не поднимая головы от своих бумаг.
– Я знал, что был прав, – сказал Рённ и вышел.
– Он уже совсем дошел до точки, – заметил Гюнвальд Ларссон.
– Постой, – сказал Мартин Бек. – Кажется, у него блеснула какая-то мысль.
Он поднялся и пошел в кабинет Рённа, но того уже там не было.
* * *
Через полчаса Рённ вновь открыл дверцу машины на Рингвеген. Товарищи Шверина продолжали сидеть там, где он их оставил. В яме на дороге с тех пор, наверное, еще не побывала ни одна лопата.
– Черт возьми, как я испугался, – сказал один из рабочих. – Думал, что это Ульссон.
– Ульссон?
– Да, или Ольссон, как, бывало, говорил Альф.
* * *
Рённ доложил о результатах своих наблюдений только утром за два дня до сочельника.
Мартин Бек выключил магнитофон и сказал:
– Следовательно, ты считаешь, что запись звучит так. Ты спрашиваешь: «Кто стрелял?» И он отвечает по-английски: «Didn't recognize him».
– Да.
– А потом ты спрашиваешь: «Как он выглядел?» И Шверин отвечает: «Сом[1] Ульссон».
– Да, и после этого умирает.
– Отлично, Эйнар, – молвил Мартин Бек.
– А кто, черт побери, этот Ульссон? – спросил Гюнвальд Ларссон.
– Контролер. Ездит по тем местам, где чинят дороги, и смотрит, не бездельничают ли рабочие.
– Ну и как он выглядит?
– Он ждет в моем кабинете, – скромно ответил Рённ.
Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон пошли взглянуть на Ульссона. Гюнвальд Ларссон смотрел каких-то десять секунд.